«Точно мое зеркальное отражение», — подумал Квентин. Ему не надо было смотреть на себя со стороны, чтобы узнать, как он выглядит. Они были достойны друг друга — двое беглецов от судьбы, которой нельзя избежать, которой можно только противостоять.

Они бежали уже целый день, с самого рассвета, когда убедились в необходимости принять бой и убить ронка. В обширных лесах, окружающих руины Погребенного Замка, они играли в кошки–мышки с неизбежностью, пытаясь найти способ разрушить неумолимое чудовище. Преследование прекращалось на время, потом возобновлялось опять, обе стороны меняли тактику, применяли различные уловки, рассчитывая и на свой опыт и на случайное везение. Ронк представлял собой смертельную угрозу, которая усиливалась работающим мозгом Арда. Иногда он не скрываясь шел по их следу, пользуясь своим преимуществом в силе и неутомимости, иногда делал круг и поджидал их в засаде. Несколько раз ронк на время прекращал преследование, давал им передышку, а затем неожиданно нападал, стараясь застать беглецов врасплох. Не однажды они были на волосок от гибели, но каждый раз благодаря объединенным усилиям, находчивости и необъяснимой удаче им удавалось ускользнуть.

По мнению Квентина, только благодаря счастливой случайности они все еще оставались живы.

Поиски ямы–ловушки для ронка заняли гораздо больше времени, чем рассчитывал горец. По словам Обата, вокруг деревни ринджи было множество таких ям, особенно со стороны Погребенного Замка. Еще утром Квентин и Тамис пытались отыскать ближайшую из них, но ронк чуть не застал их врасплох, и им снова пришлось скрываться, забыв о поисках. О приближении ронка нетрудно было догадаться, поскольку его массивная фигура редко не производила шума при движении. Но даже если они не слышали его, приходилось постоянно быть настороже из–за хитрости и ловкости, присущей Арду Патринелю.

Для Квентина Ли смысл жизни теперь заключался в одном простом понятии — выживает сильнейший. Он никогда не предполагал, что придется принимать участие в борьбе не на жизнь, а на смерть. Все его помыслы о грандиозном приключении и новых впечатлениях, последовавшие за согласием на участие в экспедиции, остались только в воспоминаниях. Энтузиазм, которым он щедро делился с Беком, предвкушение безграничных возможностей в случае удачных поисков сокровища и уверенность в себе, помогавшая ему пройти через предыдущие испытания, — все обратилось в пыль. Он почти забыл о Страннике и поисках волшебных книг. Мысли о спасении товарищей, включая Бека, вылетели у него из головы. В голове Квентина осталась только непреодолимая упорная решимость пережить еще один день, ускользнуть от преследователя и, в конечном счете, остаться самим собой.

Квентин не мог проникнуть в мысли Тамис, но мог достаточно точно угадать, о чем она думает. Конечно, она тоже беспокоилась о своей судьбе, но кроме того, ее мысли были омрачены воспоминаниями о любимом человеке. Она могла скрывать их даже от самой себя, но Квентин понимал, что Тамис не до конца отреклась от своих чувств и не могла объективно судить о том, что им предстояло сделать. Для Тамис уничтожение ронка было не только способом остаться в живых. Ее целью было дать Арду Патринелю свободу, которую он не мог обрести никаким иным путем. Неприятие случившегося сквозило в каждом ее слове, в каждом движении. Эта борьба значила для Тамис гораздо больше, чем для Квентина, и ее эмоциональное состояние внушало опасения. Но не ее непревзойденное мастерство, как заметил Квентин. Ард Патринель лично обучал ее искусству следопыта, и Тамис в совершенстве овладела правилами игры, где ошибки были недопустимы. Она знала, чего можно ожидать от преследующего их существа, ей были знакомы и образ его мышления, и его хитрости. Она могла предвидеть его ходы и предотвратить катастрофические последствия. Ронк обладал большей физической силой, и столкнись они лицом к лицу, результат схватки не вызовет сомнений.