Некоторое время девушка сидела молча. Квентин снова прислушался, глядя в непроницаемую темноту леса.

— По–моему, это еще не все, — неожиданно произнесла Тамис и помолчала, ожидая, пока Квентин не повернется к ней. — Подумай. Твой меч не будет работать в чужих руках, не так ли?

— Нет. Меч подчиняется только мне. — Квентин отчего–то занервничал. — Поэтому Антракс хочет заполучить и меч, и меня.

— Или части твоего тела, как в случае с Патринелем.

— Лучше умереть, — с трудом ответил Квентин и отвернулся.

Тамис молча положила руку на его плечо.

— Что ты пытался сказать о его глазах там, в туннеле? — спросила Тамис после паузы. — Когда мы убегали, ты спросил меня, не видела ли я его глаза.

Квентин долго молчал, вспоминая то, что он увидел, стараясь преодолеть боль. Тамис не снимала руку с его плеча и не отводила глаз.

— Расскажи мне, горец.

Квентин невольно ссутулился под грузом охватившего отчаяния и страха.

— В то время когда мы схватились с ним в подземелье, мне довелось на миг встретиться с его взглядом. В тот момент мы сошлись вплотную, лицом к лицу. Его глаза не были мертвы. В них отражалась его душа. В его взгляде не было ни гнева, ни безумия, как можно было ожидать. Взгляд его выражал испуг, замешательство и беспомощность. Я знаю, это невозможно, но Ард еще жив. Его мозг и сознание остались. Он видит и чувствует. Он заперт в ловушке, я видел это. Он просил, он умолял о помощи.

Тамис тряхнула головой, гнев, страх и неверие исказили черты ее лица, а пальцы так сильно сжали плечо, что ногти впились в кожу Квентина.

— Он сражается не по своей воле, — свистящим шепотом продолжал Квентин. — Он воюет, так как не может не воевать, потому что не может не выполнять приказы Антракса! Его лишили права выбора, как тех эльфов, что убили Аллардона Элессдила. Только в данном случае еще и его тело претерпело изменения. Он… — Квентин помолчал. — Теперь это не Ард Патринель. Антракс украл то, что было присуще Арду и держит его взаперти в этом ронке.

В лесу что–то зашуршало, но звук был кратковременным и незначительным. Квентин взглянул в темноту, потом снова повернулся к Тамис.

— Ты мог ошибиться, — сердито возразила она.

— Мог. Но я не ошибся. Я видел его. Я видел его.

На глаза Тамис навернулись слезы. Квентин заметил, как они блеснули под лунным светом. Рука, сжимавшая его плечо, ослабела. Тамис прикрыла глаза и отвернулась.

— Не могу в это поверить. Это невозможно.

— Ринджи знали. Они видели, как такое случалось с их соплеменниками. Они пытались нас предупредить.

Тамис снова отрицательно покачала головой и провела рукой по своим коротко остриженным волосам.

— Я совсем измотана и мне хочется плакать. Никто не должен…

Она не закончила фразу. Квентин не осуждал девушку. Никакие слова не могли бы выразить ее переживания. То, что произошло с Ардом Патринелем, было настолько отвратительно, что оставляло в душе горца грязный осадок. И еще страх, поскольку Антракс подводил его к такому же концу.

— Мы должны убить его, — неожиданно заговорила Тамис с такой убежденностью, что Квентин был шокирован. На какое–то мгновение он даже не понял, о ком она говорит. — Убить еще раз. Мы не можем бросить его в этой ловушке. Мы должны освободить его.

Квентин наконец понял причину столь глубоких переживаний. Тамис любила Арда Патринеля. Раньше он не замечал признаков этого чувства. Как можно было быть таким слепым? Хотя Тамис так глубоко скрывала свою любовь, что о ней никто и не догадывался. Но теперь чувство вырвалось наружу: настолько очевидное, насколько очевидным бывает наступление дня после рассвета.

— Хорошо, — тихо согласился Квентин.