|
Во всем деловом квартальчике протяженностью в десяток домов оставалось единственное открытое заведение - бар. Сквозь заляпанные грязью оконца пробивался тусклый желтенький свет. Легкий ветерок раскачивал скрипучую вывеску с изображением кружки пива, укрепленную на железном кронштейне над тротуаром. Я стоял на противоположной стороне улицы, силясь наскрести храбрости на то, чтобы войти в бар. Разумеется, не было никаких гарантий, что в баре есть телефон, хотя не исключалось, что есть. Однако, переступив порог заведения, я подвергнусь определенному риску, поскольку шериф почти наверняка уже объявил тревогу по моему поводу. Опять-таки возможно, что до бара тревога и не докатилась, но риск был вполне отчетливый. Каноэ осталось на реке, привязанное к какому-то гнилому столбику. Все, что от меня требовалось, - вернуться, забраться в лодку и выгрести на стремнину. Никто не мог бы мне помешать хотя бы потому, что никто меня не видел. Не считая заведения на той стороне улицы, поселок совершенно вымер. Но я должен позвонить Филипу, просто обязан! Его надо предупредить, если еще не поздно. Предупрежденный, он, может статься, сообразит, что предпринять. Ведь теперь очевидно, что каждый читавший рукопись моего друга тем самым подвергал себя такой же опасности, какую тот навлек на себя, записав свои предположения. Я стоял, задыхаясь от нерешительности, и наконец, едва ли отдавая себе отчет в своих поступках, начал переходить улицу. Однако, добравшись до тротуара, остановился и поднял глаза на поскрипывающую вывеску. Скрип словно пробудил меня, и я осознал, какую глупость чуть было не сделал. На меня объявлена охота, и нет никакого резона входить и напрашиваться на неприятности, которым я подвержен и без того. Я прошел мимо бара, не заходя в него, но спустя полквартала круто развернулся и зашагал обратно. И тут до меня дошло, что этому не будет конца, что я могу шагать туда-сюда, не зная, на что решиться, всю ночь напролет. Тогда я поднялся по ступенькам и толкнул дверь. В дальнем конце зала у стойки сгорбился посетитель, а бармен опирался на стойку, стоя к двери лицом, и вид у него был такой, будто он намерен ждать клиентов хоть до утра. Больше в заведении никого не было, стулья были придвинуты к столам вплотную. Бармен не пошевелился, словно и не заметил меня. Я вошел, закрыл дверь за собой и подошел к стойке. - Что прикажете, мистер? - очнулся бармен. - Бурбон, - ответил я. Про лед я даже не заикнулся: заведение выглядело так, что попросить здесь льда могло бы показаться неприличным. - И наменяйте мне мелочи - в том случае, если у вас есть телефон. Бармен ткнул большим пальцем в угол зала. - Вон там. - Я бросил взгляд в направлении, которое он обозначил, и точно - там в углу была телефонная будка. - Ну и глазик у вас! - Не спорю, - отозвался я. Он поставил на стойку стакан и нацедил виски. - Поздненько же вы путешествуете... - Да уж так, - отозвался я. И посмотрел на наручные часы: половина двенадцатого. - Я не слышал машины. - Поставил на улице, может, далековато. Думал, в поселке все уже закрыто. Потом увидел ваш огонек. Вышло не очень убедительно, однако он не усомнился ни в чем. Ему было наплевать. Он просто поддерживал разговор. - Я скоро закрываюсь, - сообщил он. - Не имею права торговать после полуночи. Да сегодня все равно никого. Кроме старины Джо, вот он сидит. Но он здесь завсегдатай. Околачивается каждый вечер до закрытия, пока я не вы” швырну его, как паршивую кошку. |
