|
- Ты слышал, Альбер? - Когда она уехала? - Насколько я понимаю, вчера вечером, экспрессом в восемнадцать тридцать. - Думаешь, она была одна? - По-моему, да. - Не скрывается ли за этой историей какой-нибудь мужчина? - Мне так не кажется. Отец, не говоря ни слова, сидел, уставившись в свою тарелку. - Такое все же невозможно себе вообразить! - воскликнула Марта Пуэнте пронзительным голосом. - Чтобы девушка, которой только-только исполнилось восемнадцать, взяла и вот так просто уехала, ничего не сказав своей семье! А деньги у нее есть? - Думаю, она откладывала то, что получила на Рождество и на день рождения. - Она не называет дату своего возвращения? - Нет. - У меня - это в голове не укладывается. Если бы я рассказала своим приятельницам, они бы подумали, что мы за семья такая. Она повернулась к мужу. - Ну а ты, конечно же, ничего не говоришь. Ты ешь! - А что я могу сказать? - Все равно что, но не оставайся таким безучастным. Все ж таки речь идет о нашей дочери. - Знаю. - Я вот думаю: а не следует ли нам сообщить в полицию? - От этого было бы мало проку. Если она захотела исчезнуть... - Что ты называешь "исчезнуть"? - Ну, строить свою жизнь без нас. - А почему, хотела бы я знать? - Вероятно, потому, что ей надоело. - Что надоело? - Ну, не знаю. Она молодая. Идет прямо... Конец обеда за овальным столом, где напротив Боба так и остался неубранным прибор его сестры, протекал в молчании. Не успев еще проглотить последний кусок, Марта Пуэнте уже закурила сигарету, а ее муж встал, вздыхая, как будто это было тяжелым физическим упражнением. В действительности помимо своей утренней прогулки в парке Мон-Репо он не занимался никакими физическими упражнениями, а вино "Доль" не представляло собой лечебного курса для похудания. Он направился к себе наверх. В этом доме вместе только ели, а затем каждый уединялся в своей келье. - Ты уходишь? - спросил Боб у матери. - Нет. Мы собираемся на бридж здесь, в четыре часа. Именно этому посвящала она большую часть своих дней. У нее были приятельницы, которые приходили в "Две липы", или, когда наступал ее черед, она ходила к ним. Сначала подавали чай с сухим печеньем, затем, около половины шестого, дамы принимались за виски. - Ты не знаешь, она взяла с собой что-нибудь? - спросил Альбер Пуэнте, взявшись за ручку двери. - Я не увидел синего чемодана, который ей подарили на последнее Рождество. Еще нет ее несессера с туалетными принадлежностями. - А одежда? - Кажется, все на месте, нет только ее пальто из верблюжьей шерсти. Она никогда не хотела его носить. Считала, что оно чересчур нарядное. - Я не стану ничего говорить о ее отъезде своим приятельницам, - сказала Марта. - Ни к чему, если все начнут судачить об этом уже сейчас. Ведь не сегодня-завтра она, конечно же, вернется. - Не думаю, - возразил Боб. |
