|
Какое-то время она была влюблена в него, и они обменялись поцелуями и легкими ласками. В голосе Жанны Дюпре сквозила тоска, как будто ей не удалось его позабыть. - Удачи тебе, Боб. - Спасибо, Жанна. Будь счастлива. Он положил трубку и задумался, кому бы еще позвонить. Все прежние подруги сестры рассказали бы ему меньше, чем Жанна, поскольку Одиль охотно теряла их из виду. Был один парень, в которого она какое-то время была влюблена. Алекс Карюс, сын доктора Карюса, с авеню де Рюмин. Боб был у него только один раз, и на него произвела сильное впечатление бывшая мастерская художника, из которой его друг сделал себе комнату. Он позвонил ему, удача-тот оказался на месте. Правда, Алекса видели на улицах города главным образом вечером и поздно ночью. - Это Боб. - Боб Пуэнте? - Да. - Что с тобой сталось и чему я обязан твоим звонком? Уже целых три года, как мы не виделись. Ему было девятнадцать, как и большинству друзей Одиль. Какое-то время в коллеже Бертюзи было в ходу выражение "Банда Одиль". Он тоже бросил учебу. Играл на нескольких музыкальных инструментах и вместе с другими молодыми ребятами сколотил небольшую группу. - Ас моей сестрой? С ней ты часто виделся? - Один раз, это было вечером в пивной "Медведь", мы там ели раклет, я и несколько моих дружков. Она тоже там сидела и ела, одна, за другим столиком. Я пошел и пригласил ее за наш столик, но она не захотела. - Какая она была? - Довольно неприятная. Я спросил у нее, по-прежнему ли она играет на гитаре, так как она могла бы присоединиться к нам. Не скажу, чтобы мы были великолепной группой, но нам несколько раз выпадал случай играть на публике, и одна солидная женевская фирма пообещала записать с нами пластинку. Она ответила, что уже больше года не притрагивалась к гитаре. - Это все? - Меня ждали приятели. Мне не о чем было с ней говорить. "Чао!" "Чао!" Она ушла чуть позже, одна, в ее походке чувствовалась какая-то усталость... - Спасибо, старина. - Почему ты задаешь мне эти вопросы? - Потому что она уехала в Париж, никого не предупредив. - У нее уже давно была в голове эта идея. Когда мы говорили о будущем, речь неизменно заходила о Париже. Она не понимала, как можно жить в Лозанне, и на тех, кто намеревался здесь остаться, смотрела с некоторой долей презрения. - Спасибо. Извини, что побеспокоил. - Через четверть часа я жду приятелей для репетиции. - Твой отец не жалуется на шум, который вы устраиваете? - Я в другом конце квартиры. Он положил трубку и огляделся вокруг. Это была самая темная комната в доме, и Одиль была недалека от истины, говоря, что тут невесело. Их дед Урбен Пуэнте был в течение тридцати пяти лет профессором права. Дом, который теперь занимала их семья, принадлежал ему. Отец с матерью обосновались здесь по настоятельным просьбам профессора, когда тот овдовел. У него были красивые волосы, аккуратно подстриженная борода, поначалу светло-серая, затем белая и блестящая. |
