|
– Ты его убил, – сказала жена. Я вздохнул и еще раз вытер волосы полотенцем. – Ты убил его своим отношением, – повторила жена из темноты. – Что-то я не пойму, – сказал я. – Кот пропал сам по себе. Я тут ни при чем. Ты же и сама это понимаешь. – Ты его не особенно любил. – Может, и так, – признался я. – По крайней мере, уж точно не так, как ты. Однако не изде-вался над ним и каждый день кормил как положено. Я его кормил. Как можно говорить, что я его убил, просто потому, что не особенно его любил? Тогда выходит, что большую часть людей на свете тоже я убил. – Вот такой ты человек, – сказала жена. – Всегда, всегда одно и то же. Ты столько всего уничтожаешь, даже не испачкав рук. Я хотел что-то ответить, но, увидев, что она плачет, передумал. Затем бросил полотенце в корзину для белья в ванной, пошел на кухню, достал пива из холодильника и выпил. Дурацкий день. Дурацкий день в дурацком месяце дурацкого года. Ватанабэ Нобору, где ты? – подумал я. Неужто заводная птица не завела твою пружину? Получилось что-то вроде стихов. Ватанабэ Нобору, Где ты? Неужто заводная птица Не завела твою пружину? Когда я выпил полбанки пива, зазвонил телефон. – Подойдешь? – спросил я, обернувшись в темноту гостиной. – Нет. Сам подойди, – сказала жена. – Не хочу, – сказал я. Мы не снимали трубку, а телефон продолжал звонить. Телефонный звонок перемешал пыль, висящую в темноте. Ни я, ни жена не произнесли ни слова. Я пил пиво, жена беззвучно плакала. Я досчитал до двадцатого звонка, потом бросил. А телефон продолжал звонить. Но не могу же я считать звонки до бесконечности. |
