Огромный, зловещий, словно химера на старинном соборе, отец сидел здесь целыми днями, немигающим взглядом обозревая из окна свои владения.

Как ни странно, комната, представшая теперь взору герцога, ничем не напоминала логово чудовища.

Библиотека, распланированная и обставленная знаменитым Уильямом Адамом, была не только элегантна, но в то же время уютна.

«Не может быть! – недоумевал герцог, стоя на пороге. – Как мог я в детстве не замечать такой красоты?»

Это просторное, светлое помещение с изящной росписью на потолке и множеством книг, переплетенных в разноцветную кожу, никак не вязалось с мрачным, ненавистным образом отца.

Герцог сел в кресло – он даже не подумал о том, что в этом кресле обычно сидел отец, – и указал Данблейну на место напротив.

– Из вашего письма я понял, что положение отчаянное, но теперь мне кажется, что вы несколько преувеличиваете, – продолжал герцог.

– Нет, ваша светлость, все действительно очень серьезно.

– Так что случилось?

– Торквил попал в плен к Килкрейгам.

– В плен? – Герцог недоверчиво улыбнулся. – И что же, они держат его в неприступной башне или в сыром подвале?

– Полагаю, условия его содержания оставляют желать лучшего, – отозвался Данблейн, – но мы должны благодарить Килкрейгов за то, что они не отправили его на суд в Эдинбург.

– На суд?

Герцог был немало изумлен, выслушивая управляющего.

– В чем же они его обвиняют?

– В краже скота, ваша светлость!

– Боже мой!

Герцог широко открыл глаза. Неужели это не кошмарный сон?

– Я разговаривал с Килкрейгом, ваша светлость. Он согласился подождать с решением этого дела до вашего приезда, но заявил, что преступление полностью доказано и Торквил со своими товарищами, представ перед судом, будет сурово наказан, – возможно, выслан в колонии!

Герцог не мог поверить своим ушам, настолько это казалось диким для образованного, цивилизованного человека.

Он хорошо знал, как относится к краже скота шотландское правосудие.

Рост скотоводства в Нижней Шотландии и приграничных областях Англии вызвал к жизни такие уродливые явления, как угон скота и взимание «черного налога». Последнее стало едва ли не горской традицией.

Шотландцы издавна платили своему правительству налог деньгами или натурой. «Черным налогом» назывались деньги, которые выплачивали бандитам законопослушные граждане в обмен на обещание не трогать их стада.

В прежние времена похитителей скота вешали; теперь правосудие стало милосерднее, однако судьи без колебаний высылали провинившихся в далекие колонии, обрекая их на неминуемую гибель, или заключали на много лет в знаменитую Эдинбургскую темницу.

– Какого черта вы позволили мальчишке ввязаться в это сумасшествие? – сердито спросил герцог. Мистер Данблейн вздохнул.

– Ваша светлость, я не раз говорил о Торквиле с вашим отцом. Я убеждал его, что скука и бездеятельность дурно влияют на мальчика: ему нечем заняться, и он начинает озорничать.

В голосе мистера Данблейна появились умоляющие нотки.

– Уверяю вас, – продолжал он, – это всего лишь мальчишеская шалость. Килкрейги – наши исконные враги, и мальчику нравилось потихоньку переходить границу, отгонять от стада корову или теленка, а потом торжественно приводить их домой, словно это почетная военная добыча.

«Действительно, – подумал герцог, – для шестнадцатилетнего мальчишки это не преступление, а почти что геройский подвиг. Ведь Макнарны несколько сот лет ненавидят Килкрейгов так же, как Килкрейги – Макнарнов».