Зотов кивнул. Он говорил им, что ничего не знает, а просто позвонил по указанному телефону, когда увидел фотографию Вадима на телеэкране. Ну еще отвезли его труп опознать, что он и сделал. И буквально все вышесказанное повторил в прокуратуре следователю.

— Как выглядели похитители?

— Один постарше, другой, соответственно, помоложе. Старший задавал вопросы, не поворачивая головы. У молодого лицо было невыразительное, трудно запомнить и описать. Да я вообще не могу похвастаться хорошей зрительной памятью, — скромно сознался осмелевший Зотов.

Вот практически и вся информация. На остальные вопросы он отвечал пожатием плеч, отрицательным покачиванием головы, ничего не говорящими междометиями.

Странные это были похитители, думал Грязнов. И попросил Зотова постараться еще раз рассказать все сначала. И уже через минуту-другую понял, что у парня просто отличная память, буквально слово в слово. Конечно, журналист, постоянная тренировка, ничего не скажешь. Вот и рассказ словно отрепетирован.

Ладно, решил он, с этим пока ясно. Никакие это были не уголовники, хоть и старались выдать себя за них. Если, кстати, старались. И скорее всего, обитают они где-то в кривых коридорах Владькиной конторы. Ну подслушали, ну перехватили, а дальше-то что? Неужели до такой степени обленились и мышей не ловят, что нашли для себя легкий способ: обложить грязновскую команду со всех сторон, чтобы, наступая на пятки, первыми прискакать к финишу? Но тогда естествен вопрос: что они знают такое, о чем пока не догадывается Грязнов?

Старательно врущий Зотов становился все более неприятен Грязнову. Можно, конечно, было бы сейчас взять его под белы ручки и снова смотаться на край света, в Бутово, да пошарить в кокоринской библиотеке, однако Вячеславу Ивановичу почему-то казалось, что там они уже ничего не найдут. Тогда где же, где находятся те материалы, за которыми также безуспешно пока охотятся «соседи»? А то, что они ничего не нашли при вчерашнем обыске в квартире Вадима, подтверждается нынешней примитивной акцией с этим «сморчком». С другой стороны, выяснив, что он ни черта не знает, они могли элементарно подтолкнуть его к попытке побега, много ума для этого не надо. А все разыграно как похищение! Подумаешь, перехватили свидетеля, попробовали прижать и, ничего не получив, выкинули из машины! Вот это, пожалуй, и есть настоящая правда, без всякой тайны и романтики. Правда, врет уж больно складно… Но это может исходить и из профессии.

И тогда Грязнов решил попробовать зайти с другого бока.

Он сказал, что теперь, после повторения рассказа о похищении, все понял и его сомнения рассеялись окончательно. Добавил, что Рэм Васильевич в столь опасной ситуации повел себя абсолютно правильно, и он сам, опытный оперативник, вряд ли бы повел себя иначе. Наладив таким образом определенный контакт, Грязнов стал советоваться, к кому бы еще обратиться из того круга журналистов или просто хороших знакомых Вадима, которые были ему особенно близки. С кем он мог бы делиться своими планами. И не только творческими. Было бы интересно поговорить с ними о характере Вадима, о его привязанностях, о его женщинах, если таковые были, о прочем, из чего складывается жизнь человека.

Зотов уже полностью пришел в себя и спокойным голосом назвал несколько фамилий, которые Грязнов тут же записал. Он был методичен, этот «сморчок», и, перечисляя интересы Кокорина, всякий раз называл новые имена. И получалось так, будто покойный дружил как бы по интересам. В каждом из этих списков неизменно присутствовала одна фамилия, которую Рэм скромно называл последней — его собственная. Он не выпячивал таким образом себя, но желающий мог увидеть, что, пожалуй, ближе товарища, чем Зотов, у Кокорина не было. Они были ровесники, их объединяли общие интересы: история, компьютер, кулинария, музыкальные пристрастия, даже в некотором роде женщины.