Я положил трубку. Интересно, что задумал сенатор. Что он может сделать, если его правительство не пошло мне навстречу? Вряд ли я мог вот так, сразу догадаться о его намерениях, поэтому снова взялся за телефон.

Пока я ждал, когда меня соединят с очередным абонентом, в кабинет вошел Котяра.

— Почему я должен ехать с Хиральдо? Ты же знаешь, я ничего не понимаю в самолетах.

— Но ты сможешь проследить.

Котяра помолчал немного, потом сказал:

— Ты не доверяешь ему?

— Не знаю, — ответил я, — но рисковать не хочу. Этот самолет единственная возможность попасть домой, если это потребуется. Поэтому я и не хочу, чтобы с ним что-то случилось.

— А что мне делать, если он попытается испортить его, когда мы будем в воздухе?

— Молиться, — угрюмо ответил я, снова берясь за трубку телефона. — Взывать к Господу.

В течение ночи я дважды разговаривал с президентом. Новости были плачевными: на севере бандиты приблизились к Курату на сорок миль, а на юге захватили один из ключевых городов. Президент отправил резервы в Санта-Клару с приказом стоять насмерть, а ведь Санта-Клара находилась всего в восемнадцати милях от столицы, сразу за аэропортом.

Единственной утешительной новостью было то, что еще не все кончено. Разбитые правительственные войска удалось собрать, но несколько полковников уже успели перессориться между собой, и потому на фронтах не удалось добиться какого-либо существенного успеха. Удалось лишь предотвратить окружение Курату, так что северные и южные группировки мятежников не соединились. Если бы это произошло, столица бы пала и война была бы закончена.

Дверь мне открыла сестра сенатора, лицо ее было серьезным. Как и брат, она не теряла времени на лишние разговоры.

— Они ждут вас в столовой, — сказала она.

Сенатор сидел во главе стола, остальные расположились вокруг. Был среди них один человек, которого я никак не ожидал увидеть, — Джордж Болдуин из консульства США в Курату. Мне было интересно, как он здесь очутился.

Ответ на это я получил довольно быстро. Последнюю неделю он находился в Вашингтоне, информируя правительство о положении в Кортегуа.

— Мы уже давно ожидали чего-то в этом роде, — сказал он, — но не знали, когда это начнется.

— Разрешите? — спросил я, потянувшись к кофейнику. Сенатор кивнул, я налил себе чашку кофе и сделал большой глоток. — Джентльмены, вы хотели меня видеть, и вот я перед вами.

— Все мы, здесь присутствующие, — решительно начал сенатор, — серьезно подозревали вас, но, похоже, здорово ошиблись.

— Что заставило вас сделать такой вывод? — спросил я. Бросив взгляд на Болдуина, сенатор снова посмотрел на меня.

— Мы были уверены, что вы причастны к смерти доктора Гуайаноса, но когда Болдуин приехал на прошлой неделе, он разубедил нас.

— Это верно, — сказал Болдуин. — Мы совершенно точно выяснили, что его убил Мендоса.

— Мендоса?

— Да. Мендоса, безусловно, понял, что если Гуайанос воспользуется предложением вашего президента, его собственные власть и влияние вскоре сойдут на нет. Это даже могло привести к разоблачению Мендосы как коммуниста, поэтому он организовал убийство Гуайаноса, уверенный в том, что все подумают, будто оно осуществлено по приказу, отданному вами или президентом. А рана его объясняется только одним — после того, как он упал на землю, срикошетившая пуля ударила его в руку.

— Кто вам рассказал об этом? — спросил я.

— У нас есть свои источники информации, и, поверьте мне, они гораздо лучше ваших.