Услышав позади шаги, я обернулся. Ко мне подходили двое мальчишек, одетых в лохмотья, считавшиеся обычней одеждой в этой части города. Они остановились передо мной, один из них стянул шляпу и почтительно обратился ко мне:

— Несколько сентаво, ваша честь, мы голодны.

Я смутился, потому что у меня не было денег: мне они были не нужны. Котяра покупал мне все, что я хотел.

— У меня нет денег, — резко бросил я, чтобы скрыть свое смущение.

— Всего одни сентаво, сеньор, ради Бога.

— Сожалею, но у меня нет денег.

Заметив, как они переглянулись, я насторожился. Они были не намного старше меня и вели себя заискивающе, как настоящие попрошайки, но сейчас они стояли прямо передо мной, закрывая мне проход на главный причал.

— Извините, — сказал я.

Липа их помрачнели, и ови не сдвинулись с места.

— Что вам нужно? — спросил; я. — Я же сказал, что у меня нет денег. Они молчали.

— Дайте пройти! — Я начинал злиться. Неужели эти глупцы думают, что если бы у меня было несколько сентаво, я бы не отдал их?

— Он хочет пройти, — насмешливо бросил один из мальчишек. Второй, помладше, ехидно усмехнулся и тем же насмешливым тоном повторил слова старшего.

Дальнейших приглашений мне не требовалось, меня захлестнула ярость. Через секунду младший уже летел в воду, а старший орал от удара ботинком в пах. Он спустился на колени, схватившись руками за низ живота, а я еще раз врезал ему, и он тоже шлепнулся в воду.

Глядя, как они барахтаются в воде, я услышал приближающиеся шаги.

— Что случилось? — спросил Котяра.

— Они мешали мне пройти.

— Крестьяне! — Котяра презрительно сплюнул в воду.

Я продолжил свой путь в сопровождении Котяры, большой черный лимузин ожидал нас в конце причала. Прежде чем сесть в машину, я обратился к Котяре:

— Почему они попрошайничают?

— Кто?

— Они. — Я указал на мальчишек, уже выбравшихся на причал.

Котяра пожал плечами.

— Они всегда попрошайничают.

— Они сказали, что голодны.

— Они всегда голодны.

— Но они не должны голодать, ведь для этого и совершалась революция.

Котяра как-то странно посмотрел на меня.

— Лично я участвовал в трех революциях, и ни одна из них не накормила крестьян. Крестьяне рождены, чтобы голодать.

— Так за что же мы сражались? Котяра улыбнулся.

— Чтобы не быть такими, как они, и не клянчить себе на хлеб.

Я некоторое время смотрел на него, потом убрал ногу с подножки автомобиля.

— У тебя есть мелочь?

Он кивнул.

Я протянул руку.

Котяра вытащил из кармана несколько монет и положил мне на ладонь. Зажав их в кулаке, я вернулся на причал. Мальчишки испуганно смотрели на меня, но старались не подавать вида, что боятся. Младший сплюнул к моим ногам.

— Крестьяне! — Я швырнул монеты и, повернувшись, удалился.

По распоряжению одного из бывших президентов, в которого выстрелили из соседнего здания, когда он выходил из резиденции, все дома на протяжении двух кварталов были снесены, и не осталось ни одного окна, из которого был бы виден президентский дворец. Однако эти меры предосторожности не спасли президента от смерти.