– Ты же девственник, правда? – спросил я Рейга. – Тот твой рассказ о дочке трактирщика – ты ведь соврал?

Рейг, в отличие от Тай Тай лгать умел. Он тут же выпучил глаза и абсолютно искренне заверил меня:

– Ты чего, Тео? Да как бы я мог о таком врать?

Несмотря на всю внешнюю правдивость, Рейг безбожно врал. Его организм выдавал его с потрохами, а еще этот запах, который я уже научился улавливать и безошибочно распознавать.

И, учитывая, каким инструментом я обзавёлся, я узнал, что Болтун действительно слышал мою историю впервые. А еще он мне поверил. Ему единственному я рассказал об огромной дыре в небесном щите и об армии, которую готовит Ворлиар, и, как и троицу, попросил никому об этом не рассказывать.

Дальше у меня состоялся разговор с Ольвином. Честно говоря, разговор был довольно тяжелым. Как и говорила Мари, он действительно ненавидел Теневиков, Ворлиара и Неспящих. Особенно Неспящих.

Эти твари заперли снаружи дом, где находилась его мать, младший брат, молодая жена и младенец сын. Неспящие подожгли этот дом.

Сам Ольвин в это время защищал городскую стену, и когда стало ясно, что вся его семья погибла, ему чудом удалось выжить и сбежать из Сол Меридии.

Хотя он и дал ясно понять, что ради смерти Ворлиара и уничтожения Неспящих готов вывернуться наизнанку, было одно «но». Как выяснилось, в гибели семьи он винит не только Ворлиара и его войско, но и Девангеров. Поэтому Ольвина не слишком то впечатлила новость о моем происхождении.

Ему в отличие от остальных я не стал говорить, что я Ананд. Мне нужно было убедиться, что он сможет принять меня как последнего из Девангеров, без преимуществ Несокрушимого. Понять, не будут ли создавать проблемы его старые душевные раны. Ольвину я сказал, что остальные не знают, что я Девангер и что об этом лучше не распространяться. Хотя, в общем то, проверять Ольвина особой нужды не было. Он сам по себе человек малообщительный и не слишком то о чем либо рассказывает. Но перестраховаться не мешало.

После того как я поговорил с большей частью команду, я отправил Хагена, Тай и Рейг шпионить за демоноборцами и подслушивать, о чем они болтают между собой.

Говорить с Риком я вообще не стал, решив, что ему лучше теряться в догадках. Ему предстоит узнать обо всем в самой заключительной части проверки, и на то, чтобы принять решение у него будет не больше получаса.

Последним был Лимар, самая неоднозначная и, со слов Мари, самая ненадежная личность в отряде.

Я дождался, когда он будет один, а поблизости никого не окажется и тогда подошел. Я сел рядом с ним на сани, задумчиво уставился вдаль и разговор начинать не спешил. Я дал Лимару возможность самому начать задавать вопросы.

Он довольно долго сверли меня настороженным взглядом, явно ожидая, когда я начну говорить. Но я терпеливо ждал, делая вид, что не замечаю его напряжения и того, что он не перестает безотрывно пялиться.

Наконец, Лимар не выдержал и задал вопрос, который попытался задать с небрежностью в тоне, правда, напряжение ему скрыть не удалось:

– И о чем ты со всеми шушукаешься уже второй день?

– А ты как думаешь? – хищно улыбнувшись, повернулся я, изучая его реакцию.

Лимар враждебно уставился и нахмурил брови.

– Ты адамантиец, – утвердительно сказал он и добавил: – наверняка пытаешь договориться с остальными, чтобы тебя не выдали.

– Возможно, – буднично протянул я, а затем спросил: – А ты что думаешь об этом?

– О чем именно? О том, что ты адамант? Да, в общем то, ничего. Мне плевать, кто ты такой. Если тебя интересует, выдам ли я тебя?… – он недоговорил, пожал плечами и добавил: – Ну, если я скажу, что выдам, ты ведь меня сразу убьёшь, а если скажу, что нет, ты не поверишь.