- Ну, поста-авь меня обра-а-атно, ну, заче-э-эм ты меня подня-а-ала?!.

- Для собак жизнь без случек куда страшнее, - поведал Платоша. - Один  пинчер в брачный период подходил к хозяйке, клал ей томно лапы на колени, мордой прижимался и так готов был стоять часами. Приходилось на него холодной водой брызгать, чтобы отстал. А другой хозяин гулял с ньюфаундлендом, и тот попытался мужика изнасиловать. Прыгнул на него, свалил на землю... Или громадный волкодав, который  все время под юбку хозяйке лез. Никак не могли  отучить, озабоченный какой-то. Вообще на собаках кататься хорошо. У одной дамы дочь ездила по квартире на таксе, держа ее за уши. А если  попытаться покататься верхом на волкодаве.... Он никак не прореагирует, голоса не подаст, сбросить или кусать не попытается, но катать не будет. Характер не тот. Всегда сохранит  и миролюбие, и достоинство.

Но Господь наказал Штучку еще суровее, чем воздержанием. Она заболела, и очень сильно.  Так, что с нее сошла половина шерсти и все тело воспалилось, поднялась температура, кожа из розовой стала ярко-красной. Неожиданно заглянувшая в гости Валя,  вторая Катина подруга, увидела больную Штучку и едва не свалилась в обморок. Нечто без половины шерсти, цвета красного мяса и - ходит по квартире...

- Теть Валь, не пугайтесь! - закричал Платон. - Это Штучка болеет!

Он таскал Штучку к ветеринарам и вылечил. А попутно завел себе еще одну кошку - совершенную альбиноску - то бишь огромную редкость. А потом наслаждался реакцией гостей-зрителей.

У всех приходящих она была одна и та же.

- О-о! - говорили они в искреннем восторге. - Какое у вас интересное чучело! Будто сидит настоящая совершенно белая кошечка. Чудо!

После чего протягивали руки взять или потрогать "чудо". И "оно" тотчас возмущенно мяукало, спрыгивало со шкафа и царапалось. Довольный Платон хохотал.

Жила еще у них собака Визирь. Однажды подошла к Кате, села рядом и начала лизать ей пальцы. Катя потрогала пса  за ухо, как делала всегда. И тот сразу так пригнул голову, что было видно: ему приятно. Стал снова лизать Кате пальцы. И тут она поняла: умный Визирь знает, что слюна у него заживляющая, как у всех собак, но сам себе полизать больное ухо не может. И таким образом просит хозяйку, чтобы она помогла.

Через некоторое время он снова подошел, опять сел рядом и вновь лизнул пальцы. Катя замешкалась, а он протянул лапу и мягко потрогал хозяйку: мол, помажь еще мне ухо, прошу...

Очень хорошая собака была - большая, верная, красивая, прямо-таки  интеллигентная: умная, добрая, никогда не лаяла, ни во что не вмешивалась без надобности, но если надо - умела ласково и одновременно предельно скромно, непритязательно подойти к человеку и разрешить себя погладить.

Платон мечтал, чтобы Визирь получил медаль. Но ему никакие награды не светили. Человеческие любовь и память - это сколько угодно, но не медаль. Визиря подвела родословная: мать - немецкая овчарка, отец - колли. Ну, или наоборот. Катя точно не помнила. Только оказался пес нечистопородным. Метисом. Так что по части выставок - отпал навсегда по пункту номер один. Хотя в остальном - псина замечательная. Словно компенсация своего рода.

Иногда Катя думала: а может, его "интеллигентная" застенчивость - тоже от нечистопородности? Все понимает Визирь, знает, что кровями не вышел, что делать, эх... Стесняется такого обстоятельства и всеми силами стремится его замазать другими хорошими качествами. Впрочем, наверное, это красивая легенда - вряд ли собаки  могут столько понимать. Хотя кто знает...

Еще у Платоши жили семь птиц в клетках.

- Орнитоз! - кричала Вера.

А Валя твердила:

- Зачем в неволе?.