Катя молчала. Не ругайте человека, он живой...

Андрей действительно больше никогда не пришел. И забрал, к великой радости Доброва, документы из школы.

- Так как тебе работается учителем? - нередко ехидно приставала мать. Дети тебя слушаются?!

Катя  честно мотала головой.

- А твою копеечку тебе платят? Есть на что растить Платошу? - не унималась мать. - Я подкину тебе до получки. Я теперь пенсию с книжки не снимаю, подрабатываю консьержкой в соседнем доме. Мне хватает. Что мне нужно одной? Но ты живешь не по средствам. Зачем тебе электрический чайник? Он дорогой. Купила бы себе обычный, на плите кипятить. Что, не хочется? А надо приноравливаться к своим возможностям.

Действительно, нужно приноравливаться.

Когда Вера полностью освоилась в школе, то стала размышлять, не больно ли жирно для  одного господина директора. Правда, у него четверо детей. И он постоянно на всех углах-перекрестках кричит-вопит об этом. Дескать, они собирались завести третьего, но родились близнецы...

Добров, по мнению Веры, чересчур разошелся и развернулся вовсю. Через Департамент образования - у него везде свои люди -  добился для школы второго здания, рядом с метро. Чтобы перевести туда старшие классы, сделать шикарный ремонт, открыть гимназию, а во вторую половину дня сдавать новое здание в аренду - курсам или частному университету, которых расплодилось нынче, как машин на улицах. Максим Петрович стал широко известен в узких кругах.

В своей борьбе - даже не очень сильной и долгой - директор здание отбил. И началась жизнь на два здания. Они, правда, стояли неподалеку друг от друга, но бегать из одного в другое на урок... Ничего, бегали... Привыкайте...

И тут Вера взялась за дело. Вероятно, ее подогревала своими критическими речами и настроениями Ариадна Константиновна. Это безусловно. Только сама географичка ничего не добивалась, ни о чем не тревожилась и не заботилась, кроме как о своих учениках. Зато Вера... Начала пропадать в Департаменте, моментально обросла там подругами- приятельницами, о чем-то с ними шушукалась, вела наблюдение за Добровым, буквально отслеживала каждый его шаг, любое слово.

Заявляла торжественно и мудрено:

- Что нужно для триумфа зла? Чтобы хорошие люди ничего не делали. Поэтому надо что-то делать. Обязательно. Нельзя достичь цели, не поставив ее перед собой. И потом мы обычно знаем, что мы такое, но не знаем, чем можем быть. Или кем. Человек совсем не то существо, каким хочет быть, но то, чем просто не может не быть.

С подругами на темы "кем быть" и "поставленные цели" она делилась мало, да тех и не очень интересовали Верины  делишки. Валя как всегда отмалчивалась, Катя занималась Платошей и детьми  в школе. А Вера порой напоминала ей  капризное дитя,  которое плачет оттого, что ему не могут достать Луну, но даже не пробует спросить себя: а что делать с этой Луной, если ее все-таки достанут? Катя не верила в организаторские способности подруги.

Когда Платоша был маленьким, Катя вдруг стала думать: вырастет поэт.

Ведет его Катя за руку из детского сада, и сын сочиняет на ходу "белые" строки:

-  Мы идем, мы идем, мы идем в синих шапках...

А позже выдал поздравлялку:

- Поздравляю с днем  рожденья,

А подарки мне отдай!

Но это все детские забавы. Позже Платон отобрал у Кати пишущую машинку и пошел строчить...

- Девочки, не знаю, что делать.