— У меня есть прицепной вагончик, жилой, — сказала она.

— Это хорошо. И удобно.

—  — Четвертак.

— О'кей.

— Приятно, когда не торгуются.

Я попытался объяснить ей, как освежающе действует на меня ее прямота после Тинкер и Манди. Я пошел с ней. Она поймала мою ладонь, и мы шли теперь рука об руку. Огни остались у нас за спиной. Мы пригибались, проходя под какими-то веревками, тросами, протискивались между прутьями ограды. Кучка мужиков восседала вокруг ящика в желтом круге света от керосиновой лампы; они резались в карты. Когда мы проходили мимо, кто-то бросил:

— Привет, Бидди! — Голос был спокойный.

— Хелло, Энди, — отвечала она. Мужчины продолжали играть — ни свистка, ни насмешки. У каждого свое ремесло. Как видно, в чужие дела здесь не принято было вмешиваться.

Вагончики-прицепы стояли впритык друг к другу. В некоторых горел свет. Тот, к которому меня привела она, оказался старым и облезлым. За ним стоял серый лимузин. Она постучалась в дверцу, прислушалась и, не дождавшись ответа, открыла дверь, щелкнула там, внутри, выключателем. Зажглась лампа под ярко-оранжевым, в форме тыквы, абажуром. Она закрыла за мной дверь на задвижку, опустила жалюзи, чтобы отгородиться от ночи.

— Устраивайся как тебе угодно, Джо. У меня есть немного «бурбона». Хочешь?

— Нет, спасибо. Мне хватит.

— По тебе и не скажешь. А я тяпну — не возражаешь?

— Нет, что ты.

Я сидел на единственном стуле, кажется, непрочном. Она встала на коленки перед маленьким холодильником, кинула в пластмассовый стаканчик два кубика льда, плеснула изрядную дозу «бурбона» и с питьем в руке уселась на кровать, повернулась ко мне.

— Твое здоровье, Джо! — сказала она. Выпила, облегченно вздохнула:

— Уфф! Вот что мне было нужно.

— Ты сама разъезжаешь с этой штукой?

— Не-а, мне они не доверяют. Из меня, знаешь, водитель… Это они мне всегда говорят, Чарли и Кэрол-Энн. Чарли — он ее дружок, Кэрол-Энн то есть. У Чарли тут карусель, еще один балаганчик. Скажу тебе, у меня в жизни не было друзей лучше этих. Они — прима, можешь мне поверить. Поэтому я здесь не связываюсь со всякой шушерой, сечешь? Не-е, я уж лучше подцеплю такого, как ты.

— Ага. Спасибо большое.

— Не за что. Пожалуйста. — Она отставила пустой стаканчик, зевнула и начала расстегивать блузку. — Свет выключить или не надо?

— Постой, Бидди. Я, собственно, не то имел в виду. Она напряглась и взглянула на меня исподлобья.

— Не то? А что у тебя на уме? Насчет всяких этих… специальных штучек я — пас, парнишка.

Я вытащил бумажник, дал ей двадцатку и пятерку. Она взяла, сказала:

— Ну и? — Недоверие в ее глазах не исчезало.

Я достал квитанцию на парковку. — Окажешь мне услугу — получишь еще двадцать долларов.

— А что делать-то?

— Ресторан «Стимшип» знаешь?

— «Пароход»? Ну, ясно. Там, вниз по шоссе. Правда, внутри не бывала ни разу.

— Там крутится пара ребят, очень приставучих. Неохота связываться с ними. Если можешь, подойди к служителю, который у парковки стоит, и спроси мою машину. Я тебе ее опишу и номер сейчас назову — запомни, он наверняка спросит. Скажи ему: владелец неважно себя чувствует и тебя послал. Он наверняка не будет иметь ничего против. Дашь ему доллар. И пригони машину сюда.

— Ты чего, попух?

— Да не совсем.

— Покажи ксиву.