|
И Анжелика не понимала, почему она сама не может сдвинуться с места, чтобы броситься навстречу молодой женщине, силы которой были явно на исходе, поприветствовать ее, поддержать, сделать то, что она сделала бы по отношению к любому другому человеку. Жоффрей три раза помахал у самой земли пером своей шляпы и, склонившись перед таким прекрасным созданием, поцеловал протянутую ему руку. - Я граф де Пейрак де Моран д'Ирристру... Гасконец. Добро пожаловать, мадам, в мои владения в Америке. Она подняла на него свои янтарные глаза с затуманившимся взглядом. - Ах, месье, какая неожиданность! Вы носите свой плащ с гораздо большей элегантностью, чем любой придворный в Версале. - Мадам, имейте в виду, - ответил он галантно, - на этом берегу найдется гораздо больше дворян высокого происхождения, чем в прихожей короля. И он снова склонился к ее белоснежной руке, холодной как лед. Затем, указав на Анжелику, стоявшую в нескольких шагах от них, произнес: - А вот графиня де Пейрак, моя жена. Она прикажет подать вам что-нибудь, чтобы вы могли подкрепиться после вашего ужасного путешествия. Амбруазина де Бодрикур повернулась к Анжелике. Теперь ее глаза на лилейном лице были мрачны, как ночь. Страдальческая улыбка появилась на обескровленных, помертвевших губах: - Без сомнения, во всем Версальском дворце не найдется более прекрасной дамы, чем ваша супруга, - произнесла она своим низким, певучим голосом. Бледность ее стала еще более заметней. Веки задрожали. Вздох. Тихая, едва слышимая жалоба слетела с ее уст: - Ах, простите, мадам, я умираю!.. И она мягко опустилась, скользнув, словно чудесная птица, подстреленная на лету, к ногам Анжелики. И та на мгновение почувствовала себя совсем одинокой, оказавшейся вдруг в каком-то неизвестном ей, нереальном месте. Оцепенев от охватившего ее страха, она вдруг подумала: "Значит, это она? Та самая, которая должна подняться из морской пучины? Та, что должна появиться среди нас, чтобы служить Люциферу?" |
