— Шим! — прокричали сбоку.

Яська, завидя нас, ускорила шаг.

— Так ты уверена насчет танцев, Астрид? — Шим улыбнулся еще шире, не обращая внимания на свою подружку. Казалось, он был убежден — стоит ему намекнуть даже на возможность потанцевать с ним, и я сразу заберу все свои слова обратно.

Только вот не на ту напал!

— Не ты, а вы, орин, — поправила его высокомерным тоном. — И я не позволяла называть себя просто по имени. Я всегда уверена в том, что говорю, в противном случае — молчу. Всего доброго, орин.

Склонив голову, я развернулась и пошла в замок, а у самой сердце билось как бешеное.

Что я наделала? Ой, дурная! Он ведь меня точно теперь не пригласит.

Все! Не будет у нас первого танца! Ничего не будет!

Можно и не наряжаться. И вообще, не идти на этот вечер! Жизнь кончена!

Мне снова захотелось расплакаться и уткнуться лицом в подушку. Малодушно обернувшись, заметила, как эта противная Яська виснет на его плече! Сжав кулаки, подавила в себе желание сорваться на бег. Душу жгла такая горечь...

Я никогда не буду достаточно взрослая для него!

Никогда не буду достаточно красивая для Шима!

Сидя за маленьким столиком рядышком с няней, я, поджимая губы, недовольно смотрела, как танцуют пары. Третий тур пошел. Все такие нарядные. Дамы в длинных платьях с пышным подолом. Кавалеры в расшитых золотыми нитями под столичную моду сюртуках. И только я одна в цыплячьем наряде с глупым розовым бантом из лент на голове.

Хуже не придумаешь!

Еще и новые ботиночки изрядно натирали кожу на пятке.

Няня, отбивая каблуком такт мелодии, словно и не замечала, что на ее воспитанницу никто и не смотрит.

Какое унижение быть такой маленькой!!!

Вот когда я уже вырасту и меня начнут замечать? Так хотелось блистать посреди танцевального зала. Чтобы в моей карточке был записан не только папа и этот противный Берси, которого я лично зачеркнула, понаставив кляксы чернил, а много... очень много молодых лердов и оринов.

Одно успокаивало — Яська так же, как и я, просиживала у стеночки. В своем коричневом наряде она выглядела просто коровой. Как вообще можно было вырядиться в столь заурядное платье?! А этот цвет... Да в таком только в огороде пахать, грязи не видно.

Да и вообще выглядела она как-то странно. Бледная, к выходу жмется.

Хм... Это меня озадачило. Чего она так напугана? Почему постоянно озирается на вход?

Ждет Шима?

Но почему тогда не бежит его искать, ведь его до сих пор нет... Она словно почувствовала на себе мой взгляд, обернулась и вдруг закрыла лицо руками. Да плачет она там, что ли? Ее плечи затряслись. Я, было, уже поднялась с места, чтобы пойти к ней, но остановилась. Она меня никогда не любила. Сплетни распускала. Чего мне к ней со своим сочувствием лезть? Заклюет же, как только успокоится.

Если человек дрянь, то это навсегда.

— Лера, улыбайся! — шикнула на меня нянюшка, не ожидая этого, я вздрогнула и отвернулась от Яськи. — Будешь сидеть с кислым видом — не видать тебе кавалеров!

— А мне их и так не видать, — зло процедила, усаживаясь удобнее.