— А мне их и так не видать, — зло процедила, усаживаясь удобнее. — Скажите, ава Мали, а к чему мне приходить на пир, если меня никто не замечает? Я вот здесь ради чего сижу? Угол собой украшаю? Мало света, так я желтым фонариком служу.

— Не дерзи, Астрид! Девушку дерзость не красит. Лера должна улыбаться и смотреть со снисхождением, даже если в душе она в этот момент ногтями заживо сдирает шкуру со своего недруга.

Я приподняла бровь. Нянюшка бросила внимательный взгляд на Яську. Неужели она знает, что мы, мягко выражаясь, не дружим?

— И все-таки я тут зачем? — мое разочарование не желало молчать.

Хотелось, чтобы хоть кто-нибудь понял, как тяжело сидеть вот так, когда мечтается танцевать. Порхать бабочкой по залу.

— За надом, — проворчала няня. — Это часть твоего воспитания. Сиди и наблюдай, как взрослые себя ведут. О чем говорят, как общаются. А вообще, просто кто-то очень торопится вырасти и вступить во взрослую жизнь!

— А разве это плохо? — я расстроенно пожала плечами.

— О, поверь, милая моя, — няня тихо засмеялась. — Я много бы отдала, чтобы вернуться в свое беззаботное детство. Скинуть с плеч груз ответственности. Забыть о долге. О службе. Об обязанностях. Надеть короткое платье и устремиться в поле. Быть вольной как ветер, смеяться беззаботно. И мечтать о светлом и добром будущем.

— Быть незаметной тенью и слушать, как старшие насмехаются над тобой, — пробурчала, совсем не разделяя ее настроения.

Что может быть хорошего в том, что ты маленькая?! Ни-че-го!

— Астрид, что-то произошло сегодня, о чем я не знаю? — ави Мали склонилась надо мной. — Обычно ты не столь хмурая...

Поджав губы, я молчала, но желание поделиться своим несчастьем хоть с кем-нибудь было столь велико... Да и няня все равно все прознает. Разве от нее утаишь?!

— Я сказала Шиму, чтобы он даже не подходил ко мне на пиру! В танце будет отказано! — выпалила и закрыла лицо ладонями.

— О как! Ну и молодец! Я смотрю, юный орин и вовсе не пришел. И лерда с братом не видно. Может, орин Камли решил срочно уехать. Днем прибыл гонец — наши правители объявили войну...

Брякнув это, няня внезапно умолкла, поняв, кому она все рассказывает. Но главное я уловила.

Значит, все-таки война!

Шим улетит, а я даже не попрощаюсь!

Эта мысль так встревожила, что я подскочила с места.

— Ты чего это, лера? — ави Мали грозно прищурилась.

— Мне нужно в уборную. Срочно, — прошептала я. — Очень надо!

— Ох ты, незадача! Ну беги, но возвращайся быстрее.

Кивнув, я побежала из зала, позабыв о приличиях. Уже в коридоре услышала тяжелый топот воинов. Чтобы не быть пойманной отцом — а вдруг это он — спряталась за ближайшей шторой. Мимо прошагали суровые мужчины в толстых кожаных куртках с мечами на поясе. Впереди отец Яськи — наш начальник охраны. Но остальные воины... Я не помнила, чтобы у нас в казармах служили такие.