— Жень, ты когда-нибудь думаешь, прежде чем что-то сделать? — тоном наставника произнес Федор.

— Нет, — честно призналась Женя, доверчиво глядя ему в глаза. — Федь, но так все гении делают: они думают не сразу, а потом.

— Ну, мать, — возмутился Федор, — ты от скромности не помрешь!

— Я ни от чего не помру, — мрачно пообещала Женя. — Пока свою дурацкую диссертацию не закончу, чувствую, меня ни одна холера не возьмет! Но может быть, ты все-таки объяснишь, зачем ты мне этот допрос учинил и заставил девушку страдать?

— Тебя заставишь! — усмехнулся Федор. — Гений новоиспеченный! Ты даже и не поняла, что включила рацию на передачу. Это и находчивость Владимира Петровича нас всех и спасли! А еще — удача!

После того как ты рванула на всех парусах к дому, даже и не догадываясь, что никто и не собирается тебя останавливать, — начал свой рассказ Федор, — меня, не дав мне никаких шансов, скрутили двое охранников. У них было оружие, и они предупредили, что выбор только один: или они пристрелят меня сразу, или чуть попозже. Я выбрал попозже. Так, на всякий случай, хотя совершенно не представлял, как можно из этого выкрутиться. Они пристегнули меня наручниками к трубе, и один из них ушел, а второй сидел и как будто забыл обо мне. Лежа я видел, что в каптерке работает видеокамера и что я лежу в ее фокусе.

Тогда я понял, что наверняка Красовский будет использовать эту картинку со мной для шантажа или давления на тебя. И даже если мне каким-то чудом удастся освободиться, он, увидев, что меня нет в кадре, сразу вызовет подмогу. И тогда нас точно всех перестреляют.

— Мне тебя было так жалко! — призналась Женя. — Но когда я видела, как стойко ты переносишь страдания, я понимала, что не имею права расслабляться! — добавила она.

— Я был уверен, что вдохновляю тебя, — усмехнулся Федор. — Хотя, не скрою, был момент, когда мы все очень опасались, что по твоему лицу Красовский нас вычислит: ведь это ты первая заметила, что охрана сменилась, а он уже потом, поглядев на тебя!

— Я сама этого боялась, — честно призналась Женя. — Если хочешь знать, тогда-то я и испугалась по-настоящему, когда поняла, что появился какой-то шанс, а из-за моего неумения следить за своим лицом мы можем этот шанс упустить.

— Да ладно, все нормально. — Федор пожал ее руку. — Выше нос! Все уже позади!

— Ну а что дальше было? — вмешалась в разговор Наталья Михайловна.

— А дальше пусть рассказывают Сашок и Владимир Петрович, — передал эстафету Федор.

— Я сидел в машине и ждал, — включился в разговор до того молчавший шофер, молодой и веселый сержант по имени Саша. — Рация, как и положено, работала на прием. А поскольку мы все были на одной частоте, я сразу услышал все, что стало происходить в комнате, и понял, что Федора повязали, а над вами издеваются. Но, помня, что моя основная задача — ждать, я решил не торопиться. И стал просто слушать, что происходит, чтобы быть в курсе. Может, думаю, пригодится! Я, конечно, не все понял, — засмущался Саша. — Но то, что этот Красовский гад и таких отстреливать надо, это я понял уже скоро!

— Ну а я узнал обо всем от горничной Гали — она в особняке была главным специалистом по подглядыванию и подслушиванию, — продолжил начатый рассказ Владимир Петрович.

— Это такая ядовито выкрашенная блондинка с противным старушечьим смехом? — брезгливо вспомнила Женя.

— Она самая! — засмеялся Владимир Петрович, видя, какое впечатление горничная произвела на Женю.