— А я говорил, что нужно шлем носить, тогда и не ушиб бы голову до потери дара речи, — проворчал капитан и негромко добавил. — Хотя обычно его не заткнуть, так что хоть какая-то польза от ушастых все-таки имеется.

М-да, не слишком-то почтительное отношение капитана к моему высочеству, но с данным феноменом я разберусь попозже, мне бы вспомнить, чье я вообще высочество и почему меня хотят убить толкиентисты. Стоп. А причем тут высочество и заигравшиеся толкиенисты? Насколько помню, если конечно это были действительно реальные воспоминания, то монархии не было уже давно, по крайней мере, официально, поэтому называть меня так могли только в двух случаях: либо это играет со мной мое воображение, подкидывая несуществующие фортеля, либо я действительно нихрена не помню, даже собственного имени.

— Я в порядке, капитан, — голос звучал глухо, и слова произносились медленно, словно мне рот набили манной кашей. Как будто я говорю на иностранном языке, и мой речевой аппарат еще не приспособился быстро произносить вроде бы знакомые звуки. — Кто это? — неловко указал на тело.

— Да какой-то одиночка, видимо, охотник. Увидел наш отряд и решил проявить инициативу, — усмехнулся капитан. — Нам бы побыстрее пересечь границу, ваше высочество. Длинноухие в нашем Гроумене совсем уже чувствуют себя как дома. А ведь досюда еще не должны были докатиться слухи про то, что столица пала.

— Не говори ерунды, капитан, — сердито отмахнулся от слов воина господин в чулках. — Всем известно, а мы на себе убедились, насколько мощные маги у завоевателей, что для эльфийского выродка стоит создать вестника? Хорошо еще, что им, скорее всего, неизвестно, что его высочество принц Бертран жив и практически покинул страну.

— Да, скорее всего, неизвестно, иначе здесь не протолкнуться было бы от рейнджеров, спешащих порадовать их поганых Лордов головой последнего Клифанга на серебряном блюде.

— Капитан Гастингс, лошадь для его высочества готова, прикажете трогаться? — к нам подбежал молодой парнишка, так же, как и капитан упакованный в броню — а именно в пластинчатый доспех. Забрало его шлема было поднято, что позволяло разглядеть совсем юное безусое лицо парня.

Капитан с сомнением осмотрел меня. Видимо у него возникали определенные сомнения насчет того, а смогу ли я вообще куда-то ехать, да еще и верхом. Я как никогда разделял его сомнения, но здесь, похоже, приказы раздавал как раз капитан Гастингс, несмотря на мое высочество. Внезапно мой взгляд упал на господина в чулках, который все еще поддерживал меня за талию, не позволяя завалиться на землю. Да что со мной не так? Почему я на ногах не стою? Подумаешь, головой стукнулся. Как будто я мало башкой в своей жизни бился, чтобы так раскиснуть, как кисейная барышня, ей богу. Так. Собраться, мать твою, ты же офицер! О как. Я офицер? А высочество? А что высочество не может быть офицером? К горлу подступил очередной комок, который я с трудом сглотнул, не давая выплеснуться наружу.

— Капитан, может быть, его высочество пока со мной поедут в телеге, — с сомнением в голосе протянул господин в чулках. — Это конечно неправильно, но что сейчас вообще правильно? А там Криспин сможет его попользовать, видишь же, его высочество сейчас на троне усидеть не смогут, не то что в седле.

— Его высочество и так на троне не смог усидеть, — грубо перебил господина капитан. — Но ты прав, Бакфорд, нам нужно двигаться быстро, а быстро его высочество вряд ли сможет, так что… Мозес! Где ты, каналья?!

— Я здесь, господин капитан! — Мозес, похоже, тот самый, который убил киллера-толкиениста, материализовался прямо рядом со мной и гаркнул так, что я оглох на одно ухо.