Внезапный толчок заставил её открыть глаза, моментально вывел из оцепенения. Она сидела всё в том же кресле похожем на стоматологическое и удивленно оглядывалась по сторонам.

«Проверка завершена» — мигала зелёная надпись на мониторе. Все та же молчаливая лаборантка быстро и ловко освободила её голову из тисков тяжелой металлической короны с проводками.

Кирочка встала, потянулась, размяла слегка затекшие члены — трудно было определить, сколько времени провела она в дрёме, и — странное дело — у неё по-прежнему оставалось ощущение, что какая-то часть её сознания всё ещё спит, поначалу это ощущение волновало девушку, но чем внимательнее она к нему прислушивалась, тем более оно притуплялось, и в конце концов пропало совсем.

Крайст тоже встал со своего кресла освобожденный и неприлично широко зевнул.

— Ну что, — спросила его Кира, когда они вышли из здания, — понравилось тебе?

— Ничего особенного. Я-то думал будут реально кайфовые глюки… А тут на тебе…

— Ты видел что-нибудь?

— Да так… Несколько неприличных картинок, — ответил Билл с нарочито дурацкой улыбкой.

Кирочка хмыкнула.

— Крайст в своём репертуаре, — буркнула она недовольно, и, помолчав, добавила, — а я, представлешь, до сих пор как-то необычно себя чувствую. Будто бы я всё ещё нахожусь там… внутри искусственного сна. Этого не объяснить… Ну вроде как все предметы кажутся другими. Скажем, смотрю я вон на то дерево, и мне думается, что у него куча всяких необычных свойств, качеств, которые мне известны, но я почему-то не могу их вспомнить. И так абсолютно про все вещи… Странно как-то. Непривычно.

— Это потому что в первый раз. После машины Хосе так всегда, если раньше не случалось практиковать осознанные сновидения.

— Жаль я ничего не запомнила… — вздохнула Кирочка.

— Новичкам это почти никогда не удается. Но не расстраивайся. Я думаю, это не последняя наша провера.

— А где сам доктор Хосе? Я про него столько слышала, он ведь вроде как жив ещё, и формально является заведующим этой лабораторией и директором коммерческой фирмы «волшебные сны»?

— Формально да. Но вот жив ли он — вопрос несколько более сложный, чем кажется на первый взгляд. А то, что он находится здесь — это правда. Бренная оболочка доктора Хосе лежит в состоянии глубокой комы в одном из помещений лаборатории. Только вот где он сам, то биш его сознание, хрен его знает! Он ушел в сны по собственной воле несколько лет назад. И никто до сих пор не может выцепить его оттуда. Понравилось, видать.

— Кто же поддерживает жизнь в этой его, как ты выразился, бренной оболочке?

— Сотрудники, разумеется. Возле доктора Хосе оборудован круглосуточный пост медсестры. Они всё надеятся, что он вернётся. Откроет глаза внезапно и скажет: «Ну что, ребята, много вы тут без меня наворотили? Сейчас будет большой разнос…» Он такой дядька, с искринкой. Он может.

— Да… Интересно. Что же там такое, что не хочется возвращаться?

— Ты. Только ты. И больше ничего. Твоя пустота и твоя неисчерпаемость. Вселенная, схлопнутая в точку. Космическая голограмма.

Кирочка извлекла из кармана рекламный буклет, который сунул ей автоматический раздатчик печатных материалов на выходе из лаборатории.

— Гляди-ка, Крайст, чем они занимаются в рамках «дополнительной коммерческой деятельности», — она повернула буклет так, чтобы его глянцевая поверхность не отсвечивала и начала читать, — Программа «Сбывающиеся грёзы», позволит вам делать во сне то, чего бы вы никогда не позволили себе делать наяву.