В то же время любовные интрижки, а их у него было не так уж мало, он заводил лишь с замужними женщинами или вдовушками. То есть с женщинами, умудренными опытом, остроумными и интеллигентными, которые умели довести будоражащий кровь флирт до пылкой, но не выходящей за рамки благоразумия страсти.

— О чем, черт побери, я буду разговаривать с девочкой, только-только сошедшей со школьной скамьи? — пожаловался он сэру Энтони.

— Ну, здесь я ничем не могу тебе помочь, — отозвался тот. — Я не имею обыкновения беседовать с малолетками, если этого можно избежать.

— А я вообще не припомню, когда в последний раз танцевал с такой, не говоря уже о том, чтобы вести беседу.

— Но ведь в Индии их полным-полно! — воскликнул сэр Энтони. — Их, если память мне не изменяет, еще называют «Флотилия по отлову женихов».

— Верно, — улыбнулся Кельвин Уорд. — И поскольку у меня никогда не было желания попадаться к ним на крючок, я обходил их за километр.

И, помолчав, добавил:

— Только чтобы попасться в сеть хитрого и опытного рыболова!

— Не унывай! — подбодрил его сэр Энтони. — Может быть, дела не так уж плохи, как тебе кажется. Если девчонка пошла в отца, то уж по крайней мере она неглупа.

— Вот именно этого-то я и опасаюсь. Если она действительно похожа на своего отца, я бы скорее встретился лицом к лицу с армией амазонок, чем с мисс Серафиной Мэльтон!

Кельвин Уорд был уверен: сэр Эразм потому так торопится со свадьбой, что боится, как бы его будущий зятек не выскользнул из сети, в которую он его заманил.

Нужно признаться, Кельвину и в самом деле подобные мысли приходили в голову, однако он отдавал себе отчет в том, что это невозможно.

Где он найдет пятнадцать тысяч фунтов, чтобы выплатить долг сэру Эразму? Хотя тот и швырнул в огонь его долговые обязательства, однако Кельвин, будучи человеком порядочным, прекрасно знал, что существует и такое понятие, как долг чести.

И если у него не будет денег на покупку в Бомбее торгового судна, что ждет его? Где он найдет работу? Как вообще сможет прокормить себя?

«Нет, ничего мне не остается», — уговаривал себя Кельвин Уорд, готовясь к предстоящей свадебной церемонии.

Но никакие уговоры в мире не могли заставить его испытывать какие-то другие чувства, кроме ненависти. Одна лишь ненависть владела всем его существом: ненависть к своему будущему тестю, к самой свадьбе, а заодно и к будущей жене, которую — Кельвин в этом ни капельки не сомневался — он возненавидит с первого же взгляда.

Впрочем, ему пока так и не удалось ее рассмотреть, когда она под руку со своим отцом, сэром Эразмом, прошествовала к алтарю церкви, расположенной на Гросвенор-сквер.

Одета она была, как и полагается невесте, в белое платье. В руках держала букет белых орхидей, как показалось Кельвину, чересчур громоздкий.

Лицо ее было закрыто кружевной фатой, и, когда Кельвин Уорд кинул на свою невесту беглый взгляд, ему бросилась в глаза склоненная голова, на которой громоздилась огромная, сверкающая бриллиантами тиара. Казалось, что одна эта тиара могла красноречиво свидетельствовать, какую баснословную сумму за нее заплатили.

Для жениха эта свадьба не стоила ровным счетом ничего.

Кельвин Уорд хотел внести свой посильный вклад и купить хотя бы обручальное кольцо невесте, но лишь только собрался претворить свое намерение в жизнь, как получил от сэра Эразма записку, в которой тот извещал его, что Серафина будет носить кольцо своей матери.

К записке прилагалось кольцо в бархатной коробочке.

Накануне свадьбы в Мэльтон-Хаус потоком хлынули дорогие свадебные подарки.

Кельвин Уорд осмотрел их мельком и то, только потому, что от него это требовалось, так как один из секретарей сэра Эразма поблагодарит тех, кто прислал их, от его имени.