— А скорость, с которой сейчас доставляются письма, совсем удивительна, — продолжал губернатор. — Из Бомбея до Лондона письмо доходит всего за двадцать дней! А из Лондона до Сиднея всего за сорок! Когда я был мальчишкой, это казалось просто невероятным!

— Я слышал, ваше превосходительство, — вступил в разговор мужчина, сидящий по другую сторону от Серафины, — что немцы собираются пустить по железной дороге Берлин — Багдад какие-то новые, более совершенные поезда, что позволит еще быстрее доставлять в Индию корреспонденцию.

— Ну, что касается меня, то мне уже сейчас ее доставляют вполне исправно, — заметил губернатор. — Каждый день получаю письма из Англии.

— Жаль, что вас не было с нами в Родезии в прошлом году, — проговорил сосед Серафины. — Там почтальонами работают специальные бегуны. Одеты они лишь в шорты цвета хаки и фески. Сумки их весят целых сорок фунтов, а пробегают они в день около тридцати миль!

Рассказ этот вызвал громкий смех, и Серафина решила, что нужно бы его запомнить, чтобы потом рассказать Кельвину, — он наверняка сочтет его забавным.

Она была рада, что его посадили не рядом с леди Брейтвейт, а рядом с женой губернатора. По другую руку от него сидела пожилая дама.

Серафина догадалась, что это жена судьи, с которым она беседовала перед обедом.

После десерта супруга губернатора увела дам с веранды, а слуги провели их в спальню, где они могли привести себя в порядок.

Серафина тщательно избегала леди Брейтвейт, однако, когда дамы вернулись в гостиную и расселись кто на софу, кто в кресла, леди Брейтвейт сама подошла к ней и присела рядом.

— Мне давно хотелось поговорить с вами, миссис Уорд, — начала она. — Просто не терпится узнать подробности о вашей свадьбе.

Серафина не ответила, и она продолжала:

— Надеюсь, он рассказал вам, какими близкими и нежными друзьями мы с ним были. А посему я никак не могу взять в толк, отчего он никогда не говорил мне о своей к вам привязанности.

— Мы в то время… почти не знали друг друга, — пробормотала Серафина, поскольку леди Брейтвейт явно ждала от нее хоть какой-то реакции.

— Значит, вы смогли предложить ему нечто особенное, — заметила леди Брейтвейт. — Впрочем, что именно, меня не интересует. А вот чем Кельвин собирается заняться теперь, когда вышел в отставку, мне действительно интересно.

На лице ее появилась недобрая улыбка.

— Мне отчего-то кажется, что без своих армейских обязанностей, в которых заключалась вся его жизнь, Кельвину будет невыразимо скучно. Чем же вы собираетесь развлекать его, миссис Уорд?

— Он собирается заняться делами… пароходной компании, — ответила Серафина.

— Я об этом не забыла! Но неужели вы считаете, что для Кельвина этого достаточно? Он привык жить полной жизнью и быть абсолютно независимым.

Помолчав, леди Брейтвейт продолжала:

— Впрочем, в связи с тем, что в его распоряжении теперь есть ваши деньги, перед ним открываются широкие возможности.

И снова леди Брейтвейт подождала, что ответит ей Серафина, и, не дождавшись, проговорила:

— Если бы умер этот его дурацкий дядюшка! С титулом и деньгами Кельвин, без сомнения; стал бы губернатором! На такие посты всегда трудно подыскать человека, знающего дело и имеющего представление о том, что такое ответственность. Даже на пост вице-губернатора не так-то просто подобрать человека.

Услышав это, Серафина удивилась: она всегда считала, что пост вице-губернатора Индии является мечтой любого мужчины, не лишенного тщеславия. А из рассуждений леди Брейтвейт выходит, что мало кто горит желанием занять этот пост.