Губы Беренгарии сжались в тонкую линию.

— Что у нас есть еще, кроме тебя? Я? Разве какой-нибудь богач женится на мне? Слепой и без приданого? А, Джоби? У нее нет приданого, она не блещет красотой, а ее характер оставляет желать много лучшего.

— Ты слишком добра, — как обычно поддразнил ее Джеми.

— А ты слишком туп.

— Прошу прощения, — сердито сказал он. — Когда я смотрю на себя в зеркало, то вижу только себя, а не того Аполлона, о котором говорят мои сестры. — Джеми заставил себя успокоиться. — Послушай, сестричка, неужели ты считаешь, что я не задумывался над всем этим? Я прекрасно знаю, что выгодный брак решит множество проблем. Неужели ты не понимаешь, что первой моей мыслью было: наследница — это путь решения наших проблем. — Беренгария улыбнулась, и Джеми знал, что означает ее улыбка.

— Чего ты и наша неугомонная сестричка добиваетесь? Что вы затеяли? — Несмотря на полное несходство характеров, обе сестры были очень близки.

— Беренгария! — жестко произнес Джеми. — Я не буду участвовать в том, что вы задумали. Это работа. И я честно заработаю свои деньги. Если я доставлю наследницу к жениху целой и невредимой, мне хорошо заплатят. И ничего больше, поэтому я запрещаю тебе и Джоби…

Он замолчал и застонал. Он сражался на войне, водил своих людей в атаку, участвовал в переговорах между странами, но у него не хватало сил противостоять сестрам, когда они выступали единым фронтом. Да помогут ему небеса!

— Я отказываюсь участвовать, — устало проговорил Джеми. — Ни за что! Ты поняла меня? Беренгария, прекрати так улыбаться!

Доводы Джоби звучали очень убедительно даже для Джеми. Он хотел высказать некоторые замечания, но не мог произнести ни слова, потому что у него. во рту были булавки. С раннего утра он стоял посреди комнаты в нижнем белье и с голыми ногами, в то время как Джоби давала указания деревенскому портному и шести швеям по поводу нарядов, которые предназначались для того, чтобы помочь Джеми завоевать сердце наследницы.

Прошлой ночью он выпил почти полбочонка мерзкого вина, пока Джоби и Беренгария рассказывали ему свой план. Хоть замысел был и противен ему, он не мог не восхищаться сестрами, которым удалось так много сделать за столь короткий срок.

Той же ночью он узнал много нового о вероломстве своего родного брата (или, как он предпочитал считать, своего единоутробного брата). Эдвард не просто продав земли Монтгомери — он продал их людям, характер которых не отличался от его собственного.

— Мерзкие лживые преступники… — начала Джоби.

— Да, — перебил ее Джеми, — но что конкретно они совершили?

Управление хозяйством являлось слабым местом всех новых владельцев. Создавалось впечатление, будто единственным их желанием было держать в страхе крестьян. Они сжигали урожаи и дома, насиловали всех девушек, скакали на лошадях по только что засеянным полям.

Узнав, что Джоби успокаивала крестьян тем, что обещала помощь брата, когда он вернется, Джеми поперхнулся.

— Эта земля больше мне не принадлежит, — напомнил он.

Беренгария пожала плечами:

— Монтгомери владели этой землей веками, поэтому каких-то два года не лишают тебя ответственности за нее.

— Но ведь была заключена сделка, были заплачены деньги! — Джеми почти кричал, хотя прекрасно понимал, что долг перед предками тяжелым грузом лежит на его плечах.