Врач вышел, а я тут же пристал к жене с расспросами. Успокаивала, говорила, что ничего лишнего я не ляпнул. Поговорили, язык, правда, еле ворочался, но, постоянно прикладываясь к стакану с холодной водой, все же удалось поговорить. Через пару часов жена оставила меня, сообщив, что сама пошла к врачу, она уже неделю наблюдается, говорит, что все в порядке, но это она меня успокаивает. Работать ей нравится, объемы небольшие, справляется, но хочет попроситься в госпиталь, это ей ближе. Но я был против, не нужно ей смотреть на раненых и умирающих, просто не хочу, насмотрелась уже, хватит. Так и сказал.

Еще через три дня ко мне в палату заявились оба командира. Непосредственный и главный. Судоплатов был чем-то расстроен, но держался молодцом и, быстро закончив официальную речь, произнес:

– Ты молодец, лейтенант. – Видя мои удивленные глаза, пояснил: – Именно лейтенант. А также тебя представили к ордену Красной Звезды, получишь от своего командира. Служи дальше, претензий к тебе у руководства нет, – и вышел, козырнув. Я как-то даже приосанился.

– Ну, успокоился наконец? – это уже Левитин. – Вот, это твои регалии. – Он протянул мне коробочку с орденом и новое удостоверение.

– Товарищ командир, мне когда группу набирать? – спросил я о наболевшем.

– А чего ее набирать? Она у вас готова. Пока я никуда ее не отправлял, ждем тебя. Сам как думаешь, сколько еще проваляешься?

– Не знаю, мне намного лучше. Но как сами учили, говорю правду, бегать смогу не скоро.

– Правильно, что не врешь. Это не трусость, как многие думают. Если человек не готов на сто процентов, то вероятность того, что он и группа выполнит задание, околонулевая.

– А как же Бортник? – спросил я то, что волновало.

– А что Иван? Он сам и попросил тебя вернуть, да и все ребята тоже.

– Так он же сам командир?

– Он слишком горяч, а главное, сам это понимает и не скрывает этого. Ты лучше всего подходишь к руководству группой. Я предложил ему взять другую, или тебе новую возглавить, но он отказался. Дело вам скоро предстоит серьезное, так что мне очень нужно, чтобы ты поправился поскорее.

– Ясно. Максим Юрьевич, когда нужно быть в строю? – спросил я.

– Ты уже встаешь? – в свою очередь задал вопрос Левитин.

– Да, вчера еще. Оказывается, мне не просто лучше, а вполне себе хорошо. Я же сюда пришел хромым, а теперь вполне уверенно хожу. Думаю, неделю…

– Чего?

– Ну, две недели…

– Это еще больше на правду похоже. Как у тебя с немецким?

– Неплохо. Но подучить никогда не мешает. Все же чужой язык. Практики мало, было бы легче, если бы чаще с кем-нибудь разговаривал.

– Пришлю тебе человечка. Немец, – видя мое удивление, командир добавил: – Но он наш немец.

– Хорошо. Будет очень интересно.

– Тебе надо взять напарника, такого, кто хорошо говорит.

– В группе лучше всех «шпрехал» Олег. Кстати, Веревкин тоже неплохо разумеет, но также нужна практика.

– Вот с сегодняшнего вечера ты и занимайся языком.

– А что за задание? – Командир посмотрел на меня как на идиота. – Все понял, в свое время.

– Именно так, кто же тебе раньше времени расскажет.

Дни потянулись монотонно. После утренней легкой разминки, тренировкой это пока называть было рано, я занимался стрельбой и силовыми упражнениями. В зале для тренировок были и штанги, и гантели, вот потихоньку и тягал. К вечеру встречался с Веревкиным и Олегом, и шли зубрить немецкий.