Подобные развлечения ближневосточных дебилов могли аукнуться грандиозной мясорубкой. Вадима даже прохватил озноб. К сильнейшему изумлению старшего лейтенанта, двое, стоявшие рядом с ним возле витрины, на передачу совершенно не обратили внимания. Невысокого роста — примерно по плечо Вадиму — сорокалетние мужички невыразительной внешности. Разве что один из них был в плечах вдвое шире второго, тоже не хилого.

Который постройнее, сказал озабоченно:

— Меня смущает, как оформить юридически. На случай, если в инстанциях появятся вопросы.

Широкоплечий пренебрежительно взмахнул громадной пятерней и произнес, лязгая кавказским акцентом:

— Оформим решением тройки. Егор подпишет, Леонид подпишет, прокурор тоже подпишет.

— Но получается задним числом…

— Почему задним, дорогой? — кавказец удивленно посмотрел на собеседника. — Сегодня вернемся и соберем тройку. И число поставим — двадцатое марта. Никаким задним числом не будет.

Странная арифметика убедила сомневавшегося, и он выдохнул с облегчением:

— Действительно, верно получается.

В это время подошел Егор Сергеевич, поздоровался и представил Вадима мужикам, обсуждавшим путаницу в датах.

— Познакомьтесь, это Вадим Лаптев, про которого я вам говорил, — сказал Егор Сергеевич. — Прошу любить и жаловать, как говорится.

Широкоплечий очень крепко пожал руку и назвался дядей Гришей. Второй вежливо улыбнулся и, протягивая ладонь для пожатия, пробормотал:

— Богдан… Трофимович. Но вы обращайтесь по имени.

— Пойдемте, Вадим, магазин вот-вот откроется, — предложил Егор Сергеевич. — Я познакомлю вас с другими членами делегации.

За десять шагов до дверей «Соляриса» он поведал, что большой отряд сельских учителей истории приехал по обмену опытом из Брянской области. Решили заодно прикупить полезную литературу, поэтому нуждаются в консультации специалиста.

В толпе возле входа их ждали остальные работники просвещения: Леонид Федорович в джинсах, водолазке и кожаной куртке, Вася и Петрович в брезентовых плащах с капюшонами, а также носившие двубортные костюмы с галстуками учителя постарше возрастом: Александр Романович, Григорий Борисович и, как ни странно, Эммануил Семенович. Поскольку подобные имена встречаются не часто, можно было понять, что именно этот гражданин в допотопных круглых очках прошлой ночью отрекомендовался ролевикам как анархист-мистик. Только костюмчик на нем был отнюдь не старомодный — словно только что на толкучке куплен.

Ровно за две минуты до открытия книжного супермаркета разразилась гроза. Вадим накрыл голову капюшоном непромокаемой курточки дальневосточного пошива, печально подумав, что следующий дождь может оказаться радиоактивным. От невеселых мыслей его отвлек Егор Сергеевич, который показал на тумбу с портретом губернатора и сказал Леониду Федоровичу:

— Помнишь, сколько крови пролил его дед?

— Прадед, — уточнил Леонид Федорович. — Редкостная был сволочь. Как сейчас говорят, «жертва необоснованных репрессий».

— Жертва, как же… — дядя Гриша покачал головой. — Всех людей с образованием был готов отправить в лагерь, лишь бы не подсидели его…

Подобные слухи про бывшего партийного вожака и предка нынешнего губернатора ходили, но публиковать их при нынешней власти не осмеливался даже Мишка Шенберг. А вот деревенские историки из Брянска были в курсе, что само по себе удивительно… Тут кто-то из продавцов открыл дверь, и покупатели устремились в торговые залы.

Далеко в глубь магазина уйти не удалось — грозный голос пожилой продавщицы тети Шуры заставил всех вернуться к камерам хранения и сдать все сумки.