— У них, по-моему, на такси денег не оставалось, — сообщил Мозырский. — Спросили, где остановка третьего трамвая.

Понимающе поурчав, майор прогулялся мимо полок, где стояли книги братских социалистических стран, перелистал мемуары французского президента. Вадим тактично подсказал провинциалу:

— В магазине напротив эти книги можно купить на русском языке. А лучше — в Интернете поискать.

— Далеко туда ехать? — невпопад ответил майор и махнул рукой. — Да ну его, времени нет искать. Пошли в «Военную книгу».

Он прислушался к приглушенным голосам из радиодинамика — председатель Совета Союза как раз объявлял очередного выступающего и предложил, закончив прения, приступать к голосованию. Лица прикомандированных коллег выражали горячее неодобрение, а Леонид Федорович проворчал: дескать, несколько партий — это неправильно.

— Привыкли за десять лет, — сказал Вадим, выходя из магазина под накрапывающую сырость. — Многопартийность, плюрализм и демократия.

— Ну да, плутократия, — фыркнул Петрович. — А это как — тоже плутократия?

Коллега показал на плакат, с которого Владимир Шевелев призывал отречься от кровавых преступлений сталинизма. Сокрушенно покачав головой, Леонид Федорович припомнил Матвея Иваныча Шевелева, который в тридцатые годы был секретарем Пролетарского райкома, а потом возглавил обком партии.

— Вовка — его правнук, — объяснил Вадим. — Сделал карьеру, спекулируя на памяти дедушки, который пал жертвой необоснованных репрессий.

Непроницаемый, как статуя Будды, товарищ Вася Маузер нервно захохотал, однако взгляд его стал свирепо-злобным.

— Ну да, конечно, — майор вздохнул. — Необоснованные репрессии. Хорошо сказано…

Сверкнула молния, в небе раскатисто ударил гром. Ускорив шаг, они перебежали площадь и нырнули в книжный Военторг.

Здесь гости разделились. Молодые отправились шептаться с кассиршей и продавщицами, а начальник, расстегнув кожанку, двинулся вдоль книжных полок Вадим держался в паре шагов за спиной приезжего и чувствовал, что гость из глубинки растерялся при виде сотен обложек и корешков.

— Вы бы сказали, что конкретно вас интересует, — деликатно намекнул старший лейтенант.

— Да-да, ты же историк… — пробормотал майор. — Подбери книжек про то, как мы с немцами воевали. Особенно про самое начало войны. Хорошие книжки нужны, чтобы там не общие слова про руководящую роль партии, а про главное — кто наступал, где, какими силами. Ваш начальник говорил, что многие книги сейчас неправду пишут…

Он растерянно вертел в руках найденные на прилавке «Прорыв московской блокады» и «Рязанскую битву 1942 г.».

— Ну да, пошла волна фальсификаций, — признал Вадим. — Кто попало берется историю переписывать, а в нашем деле нужны грамотные специалисты.

— В _нашем_ деле — это ты верно сказал, — усмехнулся Леонид Федорович.

Поулыбавшись, Вадим предложил гостю «Приграничное сражение» — капитальный труд Академии Генерального штаба, «Краткую историю Великой Отечественной войны 1941–1946 гг.», мемуары маршалов Жукова, Рокоссовского и Потапова, добавил гудериановские «Воспоминания генерала», «Ускользнувшую победу» Манштейна, пятитомный «Военный дневник» Гальдера, «Вторую мировую войну» Лиддел-Гарта и «Протоколы допроса главарей нацизма». Поняв принцип, провинциал отобрал вдобавок книги конструктора Грабина, адмирала Кузнецова, генералов Судоплатова и Меркулова из серии «Великая победа».