-  Нет, ты посмотри, - возмущенно произнес стоящий рядом со мной человек. - Как можно просить даже один тарск за такую страхолюдину!

    -  Не говори! - сплюнул другой.

    Наверное, им редко приходится иметь дело с землянками, подумал я. Они даже не представляют, какие страшные получаются женщины в результате противоестественного, уродливого воспитания. Жителям Гора трудно понять, что существуют места, где мужчинам и женщинам с рождения внушают идею равенства и они всю свою жизнь с маниакальным упорством убеждают себя и других, что это правильно, несмотря на всю нелепость подобного подхода. Первое слово, которое слышит ребенок на Земле, как правило, слово «нет». На Горе это слово - «да». Сдается мне, машина и цветок никогда не поймут друг друга.

    -  Давай другую! - кричали из толпы.

    -  Выводи следующую!

    Разумеется, рабство пробуждает женскую красоту. По-моему, дело здесь в чисто психологических факторах, в частности, в уничтожении невротических комплексов, которые развиваются в женщине вследствие неправильного воспитания. Из рабыни быстро выбивают дурь при помощи кнута. Подобным образом высвобождают ее истинную суть. С другой стороны, диета, физические упражнения, косметика и специальная подготовка тоже играют немалую роль.

    -  Кто-нибудь предложит за нее два тарска? - не унимался торговец.

    Если женщина по своей природе рабыня мужчины, то выходит, что если женщина не рабыня, то она и не женщина? А если женщина вроде бы и не женщина, то о каком счастье может идти речь?

    Может ли рабыня быть свободной? Вот великий парадокс ошейника.

    -  Ну что же вы, знатоки женской красоты? - взывал торговец. - Разве не видите, что перед вами настоящее сокровище? Стройная белокурая дикарка!

    В ответ раздался дружный хохот.

    -  Ну и растяпа этот Варт, - проворчал стоящий рядом со мной человек. - Посмотри, он ведь даже ее не заклеймил!

    -  Лишние расходы, - добавил другой.

    -  К тебе, правда, это не относится, - сказал первый, обращаясь ко мне.

    На мне был костюм кузнеца. Как правило, девушек, которых не заклеймил хозяин, клеймят в кузницах.

    Я улыбнулся.

    Торговец выкрикивал данные рабыни: рост, вес, размер ошейника, объем запястья и лодыжки. Все эти данные он предварительно записал у нее на спине красной тушью.

    -  Неужели охотник за уртами не предложит за нее два тарска? - воскликнул торговец, стараясь, чтобы его вопрос прозвучал как можно добродушнее.

    Жаль, что ни Беджар, ни Варт ее не заклеймили. Так было бы легче за ней следить.

    -  Она не годится даже в качестве приманки, - в ответ крикнул охотник за уртами. Раздался смех.

    -  Может, ты и прав, - миролюбиво откликнулся торговец.

    -  Да урт ее и не захочет! - не унимался остряк. Его слова потонули в хохоте публики.

    -  Разве что очень изголодавшийся!

    -  А ты не поленись, сходи на канал, может, урты дадут тебе два тарска?

    Народ веселился от всего сердца. Торговец тоже улыбался, очевидно смирившись с мыслью, что выгодно продать девчонку не удастся.

    В глазах девушки застыли слезы и горечь. Судя по всему, oна плохо понимала, о чем идет речь, хотя, безусловно, догадывалась, что смеются над ней и что никто из этих грубых и бесцеремонных людей не хочет ее покупать.