Белокурая дикарка, привязанная к рабскому колышку, c улыбкой смотрела на меня.

    -  Я готова доставить тебе удовольствие, господин, любым способом, какой ты выберешь.

    Я лежал на земле, опираясь на локоть, и молча наблюдал за ней.

    -  Прикажи мне, - попросила она.

    -  Не собираюсь.

    -  Господин?

    -  Если ты хочешь доставить мне удовольствие, можешь это сделать. Я тебе разрешаю.

    -  Но я - земная женщина. Разве ты не прикажешь мне?

    -  Нет.

    -  Неужели ты думаешь, что я, земная женщина, могу ублажать мужчину по своей собственной воле? Я усмехнулся:

    -  В это действительно трудно поверить… Ты хочешь доставить мне удовольствие?

    -  Да, господин.

    -  Можешь начинать.

    -  Но ведь я - рабыня!

    Блондинка легко и грациозно поднялась на ноги. Привязанный к невольничьему колышку ремень достигал в длину семи футов.

    -  У меня есть сексуальные желания, - смело заявила она. - И я хочу доставить удовольствие господину. Я пожал плечами.

    -  Сегодня ночью, господин, ты привязал меня не к дереву, а к колышку. И привязь гораздо длинней, чем обычно.

    -  Ты очень наблюдательна и умна, - похвалил я. - От этого владеть тобой еще приятней.

    -  Ты ведь знаешь, господин, что я хочу сделать?

    -  Конечно.

    Она внезапно закрыла лицо руками:

    -  Я не могу! Я не смею! Прикажи мне, прикажи!

    -  Нет.

    Я не хотел ее торопить.

    Блондинка открыла лицо, утерла слезы и попросила:

    -  Привяжи меня на ночь, господин.

    -  Хорошо.

    -  Нет, нет! - испугалась она. - Не надо!

    -  Хорошо.

    Она выпрямилась и улыбнулась; глаза еще блестели от слез.

    -  То, что я сейчас сделаю, - торжественно произнесла она, - я сделаю по своей собственной воле. У меня есть сексуальные желания, и я открою их моему господину в надежде, что он смилостивится надо мной и удовлетворит их. Я надеюсь, что понравлюсь моему господину и он не отвергнет меня.

    Блондинка легким движением сбросила алый лоскут, обвивавший бедра, согнула колени и воздела руки над головой, грациозно вывернув запястья.

    -  Подожди, - приказал я.

    -  Что, господин?

    -  Ты просила, чтобы я позволил тебе танцевать?

    -  Нет, господин.

    -  Можешь попросить, - разрешил я.

    -  Я молю господина, чтобы он позволил мне танцевать перед ним.

    -  Отлично, - сказал я. - Позволяю.

    -  Благодарю тебя, господин.

    И она начала свой танец - танец девушки, изнывающей от желания. Движения ее становились все более страстными, все более откровенными; несколько раз мне даже пришлось отбросить ее от себя.