Внешность дивизионного комиссара Волошина тоже ничего хорошего не сулила. Круглое лицо, аккуратные подбритые усики, круглые очки – точнее, лицо было совсем обычным, но выражение на нем было до такой степени вредным и вздорным, что у Ивана по спине мурашки пошли.

Опять же, красные морды ротного, взводных, политрука и особиста, несли на себе следы жесточайшей выволочки.

В командирском блиндаже присутствовал еще один незнакомый командир, коренастый, невысокий капитан, с грубым, неприятным лицом. Ваня не рассмотрел петлицы, но определил его как особиста из дивизии, что добавило нехороших предчувствий.

«Пиздец… – обреченно подумал Иван. – Как бы к стенке не поставили…»

Волошин медленно прошел вдоль строя, внимательно заглядывая каждому в глаза, что тоже прямо намекало на худший, чем предполагалось исход дела.

А потом…

Потом вдруг вытянулся, принял строевую стойку, вскинул руку к фуражке и громко бросил:

– Благодарю, за службу, товарищи красноармейцы!

Вот тут Ваня окончательно охренел. Судя по ошарашенным мордам, Мамеда, Мыколы и Петрухи, они очумели не меньше.

Но ответ прозвучал на удивление браво и стройно:

– Служу Советскому Союзу!

Комиссар состроил важную и довольную рожу, пожал каждому руку, а потом, вдруг, с шумом втянул в воздух и вопросительно покосился на командный состав роты.

– В медицинских целях, товарищ дивизионный комиссар, – быстро ответил Уланов. – Тяжелый выход был, бойцы сутки просидели в болоте.

Иван с облегчением выдохнул.

– Одобряю заботу о личном составе, – понимающе проворчал Волошин, сделал несколько шагов туда-сюда по блиндажу и отмахивая рукой, начал говорить:

– Целую неделю никто не может взять языка. Даже матерые зубры из дивизионной разведки, ходят впустую. Бездельники! А штрафники смогли! Два раза смогли! Попутно уничтожив целое подразделение немецких саперов, – он взял со стола у ротного пачечку немецких солдатских книжек и бросил их обратно. – Да, пленных не удалось доставить живыми, но в этом не только их вина, но и наша…

Он неожиданно обернулся к штрафникам и по-отечески попросил:

– Ребята, придется сегодня сходить еще раз. Язык нужен позарез. Знаю, у вас получится. По исполнению приказа, лично подпишу рапорты о снятии срока. Товарищ капитан… – он обернулся к невысокому крепкому капитану. – Позже проведите инструктаж с группой. А вы пока отдыхайте…

И потерял интерес к штрафникам.

Рощин одними глазами показал на дверь, и «антиснайперская группа» поспешила свалить от греха подальше.

– Вах! – восторженно озвучил Мамед случившееся.

Остальные промолчали, но полностью согласились с товарищем.

Чуть позже появился Рощин и вернул штрафникам все имущество, даже трофеи. Судя по его злой морде, он с большим удовольствием лично расстрелял бы их, но вслух прозвучал только приказ:

– А теперь есть и спать. Вечером вас разбудят.

– А кто этот капитан, товарищ старший лейтенант? – машинально поинтересовался Ваня у него.

Розин недовольно зыркнул и нехотя ответил:

– Начальник дивизионной разведки.

Когда он ушел, Ваня в голос озадачился.

– А чего он злится? Нормальный же мужик был.

Правильный ответ подсказал комод:

– Он и остался нормальным. Просто… просто… как это правильней сказать… карьерист немножко. Раньше мы лезли за языками, по его инициативе. И все изговняли. Так сказать, в душу нагадили.