— Моя дочь?! Но она была здесь в последний раз в четырехлетнем возрасте, а ты говоришь, что Аликс просила тебя… — Виктория толком не поняла, что пыталась сказать Адди. — Кто такой этот Калеб?

— Единственный мужчина, с которым я когда-либо жила.

— Вот так раз, — озадаченно протянула Виктория. — Не знала, что ты была замужем.

— Чего не было, того не было, — рассмеялась Адди. — Иногда мне случалось приятно провести время, если ты понимаешь, о чем я, но потом у меня появился Калеб, и физическая сторона отношений с мужчинами перестала меня занимать. Понимаешь, он не может покинуть этот дом, а поскольку в Калебе я нашла друга, мне не было нужды выходить замуж. Кому нужен мужчина, который вечно околачивался бы рядом?

Виктория недоуменно нахмурилась.

— Ты открыто жила с ним, но не вышла замуж, это случилось много лет назад… и моя дочь говорила с тобой о нем?

— Ну да. Ведь Аликс могла видеть Калеба. Они часто играли в шашки, хотя девочке приходилось передвигать их за него. Шашки выскальзывали у него из пальцев. — Адди бросила лукавый взгляд в пространство слева от Виктории и хихикнула.

Виктория обернулась, но, никого не увидев, перевела взгляд на Адди. Она начала наконец понимать.

— Когда умер Калеб? — спросила она, откидываясь на спинку кресла.

— В 1811-м, — отозвалась Адди, а потом, будто к чему-то прислушавшись, поправилась: — Нет. Калеб напомнил мне, что это случилось в 1809-м. Он оставил свой корабль, чтобы вернуться домой к женщине, которую любил, и к их сыну, но не смог. Второе судно пошло ко дну. Если б он остался на первом корабле, то не погиб бы. Однако тогда мы бы так и не встретились. Это ли не ирония судьбы?

— Да, — тихо произнесла Виктория. Оказалось, что жизнь Адди вовсе не так скучна. — Расскажи мне, — прошептала она, от волнения едва справляясь с голосом. — Расскажи мне все о себе и об этом… Калебе. И о моей дочери, — добавила Виктория, чувствуя, как из груди наружу рвется смех. Поддавшись внезапному порыву, она налила себе немного рома, затем быстро повернулась и подняла бокал, приветствуя пустое кресло, стоявшее позади. С радостной улыбкой она посмотрела на Адди. — Он красив?

— О да, — кивнула Адди, блестя глазами, словно двадцатилетняя девушка. — Очень красив. Отсюда львиная доля его проблем. Женщины не могли перед ним устоять. И Валентина не исключение.

— Валентина? — взволнованно выдохнула Виктория. — Расскажи мне о ней. Это та самая женщина, которую он любил? Но прежде расскажи о нем, о Калебе, о мужчине, что погиб, пытаясь вернуться к своей возлюбленной. Я хочу знать об этом все. Какой замечательный сюжет!

Адди рассмеялась.

— Думаешь, я не понимаю, к чему ты клонишь? Тебе нужны мои дневники, в них я описала всю свою жизнь с Калебом. День за днем. И знаешь что?

— Что? — едва дыша, спросила Виктория.

— Я единственная, кто написал о Калебе.

— Что ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что все эти женщины из рода Кингсли, о которых ты рассказала, получив за это кучу денег…

— Этими деньгами я поделилась с тобой, — не удержавшись, ввернула писательница, выразительно поднимая глаза к потолку. Прошлым летом благодаря книгам Виктории Адди заменила крышу старого дома.

— Да, это верно… Но как бы то ни было, тебе представлялась захватывающе интересной их жизнь, прыжки из постели в постель да пара убийств.