С Бобби все о'кей.

А ведь она была очень плоха, просто довела себя до ручки. Если бы ты не явился вовремя, она бы уработалась насмерть.

Но она-то болталась здесь куда дольше, чем Эндерс или молодой Тремэйн.

Мысли безжалостно возвращались к одному и тому же: Бобби входила в сарай, как и другие. Тремэйн и Эндерс никогда не… стоп, ты же этого не видел. Может быть, есть какая-то разница. Она-то ведь оправилась.

Так что же там происходит? Десять тысяч ангелов танцуют на острие иглы? Там расхаживает привидение Джеймса Дина?

Туринская Плащаница? Что?

Он не знает.

Наконец ноги коснулись дна.

— Я уже внизу! — крикнул он.

Лицо Эндерса, казавшееся таким маленьким, склонилось над краем обрыва. Где-то наверху маячил кусочек голубого неба. Крошечный, как лоскуток. Дала себя знать клаустрофобия — она нашептывала что-то свое в его уши — голосом грубым, как наждак.

В этом месте пространство между поверхностью корабля и земляной стеной, затянутой металлической сеткой, было очень узким. Гарденеру пришлось протискиваться боком между обшивкой корабля, которой нельзя было касаться, и металлической сеткой, покачиваясь от головокружения.

Земля под кораблем была очень темной. Он потрогал ее и отдернул руку. Земля стала почти мокрой. Всю последнюю неделю она увлажнялась все больше и больше с каждым днем.

Сегодня утром он проделал небольшое квадратное углубление со стороной дюйма в четыре, чтобы положить туда взрывчатку. Теперь он достал инструменты, включил фонарик, направив свет на углубление.

Оно было доверху заполнено водой.

Он вскочил на ноги и закричал:

— Спускай сюда шланг!

-..чего?.. — донеслось сверху. Голос Эндерса звучал изумленно. Гарденер вздохнул, удивляясь, как долго тот может бороться с общим истощением. Чего только нет в "Полном Каталоге Инструментов Хьюго Герисбака", но вот никто не додумался провести связь между низом и верхом. Вместо этого, они предпочитают надрывать глотки.

Да ведь ничто из их блестящих идей не затрагивает подобных случаев, и ты это знаешь. Ну а им нечего беспокоиться о связи, раз они могут читать мысли! Это ты здесь вьючная лошадь, а не они.

— Шланг! — завопил он. — Спусти же вниз этот несчастный шланг, твою мать!

— Ох… ладно…

Дожидаясь, пока спустится шланг, Гард стоял, размышляя о том, что оказался далеко не в самом лучшем месте, и желая убедить себя, что все это — всего лишь кошмарный сон.

Ничего хорошего. Конечно, корабль пришельцев — чертовски экзотично, но есть и детали, чересчур осязаемые для сна: резкий запах пота, исходящий от Джона Эндерса, запах спиртного, исходящий от него самого, влажная глина, скользящая под ногами, наконец, само ощущение от прикосновения к твердой и влажной слежавшейся земле.

А где Бобби, Гард? Она мертва?

Нет. Он уверен, что она жива, правда, тяжело больна. Что-то случилось с ней в среду. Что-то случилось с ними со всеми в среду. Гарду не удавалось собраться с мыслями и проанализировать случившееся, но ясно, что это не было просто общей подавленностью или дневным кошмаром.

В этом случае было бы куда лучше. Как будто что-то обрушилось с силой на них в прошлую среду — и пропустило через безумную мясорубку и выжало из них все соки. И все это, как предполагал Гард, нанесло вред Бобби… вызвало болезнь… общее недомогание, во всяком случае.

Правда, они не говорили об этом.

Бобби Тремэйн: "А что, Бобби? Нет, мистер Гарденер, с Бобби ничего страшного — просто легкая сердечная недостаточность.