«Я для нее только обязанность, — подумала Эмили. — Папа говорил, что обязанности никому не нравятся. Так что я никогда не понравлюсь тете Элизабет».

— У тебя, Элизабет, больше фамильной гордости Марри, чем у всех нас остальных, вместе взятых, — засмеялся дядя Уоллис.

Они все вышли вслед за ним — все, кроме тети Лоры. Она задержалась и, подойдя к Эмили, одиноко стоявшей в центре комнаты, нежно привлекла ее к себе.

— Я так рада, Эмили… так рада, — прошептала она. — Не тревожься, дорогая. Я уже полюбила тебя… а Молодой Месяц — чудесное место.

— У него… красивое название, — сказала Эмили, пытаясь возвратить себе самообладание. — Я… очень надеялась… что смогу уехать с вами, тетя Лора. Я думаю, что сейчас заплачу… но это не потому, что я не хочу ехать в Молодой Месяц. И я не так плохо воспитана, как вы могли подумать… я не стала бы подслушивать вчера вечером, если бы знала, что это нехорошо.

— Конечно, не стала бы, — согласилась тетя Лора.

— Но, понимаете, я не Марри.

И тогда тетя Лора сказала нечто странное — очень странное для того, кто сам был одним из гордых Марри. Она сказала:

— И слава Богу!

Кузен Джимми вышел из комнаты следом за Эмили и нагнал ее в маленькой передней. Осторожно оглядевшись вокруг, чтобы убедиться, что они одни, он шепнул ей:

— У твоей тети Лоры, киска, отлично получается пирог с яблочной начинкой.

Эмили подумала, что яблочная начинка звучит хорошо, хотя никогда ничего подобного не пробовала. Также шепотом она задала вопрос, который никогда не осмелилась бы задать тете Элизабет… и даже тете Лоре.

— Кузен Джимми, а в те дни, когда в Молодом Месяце пекут пирог, они будут разрешать мне выскрести миску с остатками изюма и съесть то, что я выскребу?

— Лора — да… Элизабет — нет, — шепнул кузен Джимми серьезно.

— А погреть ноги в печке, если они замерзнут? И съесть печенинку, перед тем как пойти спать?

— Ответ тот же, — сказал кузен Джимми. — Я почитаю тебе мои стихи. Я читаю их очень немногим. Я сочинил тысячи стихов. Они нигде не записаны — я ношу их здесь. — Кузен Джимми постучал себя по лбу.

— Очень трудно писать стихи? — спросила Эмили, с уважением глядя на кузена Джимми.

— Легче легкого, если сможешь найти достаточно рифм, — сказал кузен Джимми.

В то же утро все Марри уехали — все, кроме обитателей Молодого Месяца. Тетя Элизабет объявила, что они задержатся еще на один день, чтобы упаковать вещи и забрать с собой Эмили.

— Большая часть мебели принадлежит хозяевам дома, — сказала она, — так что нам не потребуется много времени на сборы. Здесь только книги Дугласа Старра и кое-какие личные вещи.

— Как я повезу моих кошек? — озабоченно спросила Эмили.

Тетя Элизабет с возмущением уставилась на нее.

— Кошек? Никаких кошек, мисс!

— Но я должна взять Майка и Задиру Сэл! — воскликнула Эмили в отчаянии. — Не могу же я их бросить! Мне без кошки и дня не прожить.

— Чепуха! В Молодом Месяце мы держим нескольких кошек в амбарах, но в дом их никогда не пускаем.

— Вам не нравятся кошки? — удивилась Эмили.

— Нет, не нравятся.

— Неужели вам не хочется погладить хорошую, мягкую, пушистую кошку? — настаивала Эмили.

— Нет, уж скорее я дотронулась бы до змеи.