— А где же? — спросил Недород.

— Похоже, в бочке, — сказал Тысячемух.

— Но если это бочка, то она, верно, полна вина, — предположил Початок.

— Тут вон затычка. Если ее вынуть, тогда вино польется, — обрадовался Недород.

— Дайте минутку подумать. Раз мы внутри бочки, как же может политься вино? В бочке вместо вина — мы, — мудро решил Тысячемух.

— А я говорю, что раз мы на месте вина, то вино — на нашем месте. А это одно и то же, — не сдавался Початок.

— Нет, не одно.

— Значит, по-твоему, если мы вынем затычку, вместо вина польемся мы? Любому понятно, что так не бывает. Ручаюсь вам, стоит вынуть затычку, и польется вино, — сказал Початок.

— А какое оно, красное или белое? Я больше люблю красное, — облизнувшись, сказал Недород.

— Если не выбьем затычку, то никогда этого не узнаем. А пока будем спорить, все вино кто-нибудь другой выпьет.

— А по-моему, и тогда вино не польется, — упрямо повторил Тысячемух.

— Польется, польется.

Тысячемуху, чтобы подобраться к затычке, пришлось встать на четвереньки. Он перелез на место Недорода, а Недород — на место Початка. Теперь у затычки оказался Початок. Двое друзей приподняли его, и сразу бочка накренилась набок. Наконец Тысячемуху удалось рукой нашарить затычку. Он попытался ее вытащить или повернуть — никакого толку. Затычка сидела крепко и вылезать не собиралась.

Но вот затычка поддалась, и сразу же в лицо Тысячемуху ударила струя воды. Хорошо еще, что Тысячемух успел ладонью закрыть дырку, не то вода вмиг залила бы бочку.

— Это вода, чтоб вам обоим пусто было!

— Скорее воткни назад затычку! — закричал Початок.

— Не могу ее найти. Зато я нашел рыбу.

— Какая еще рыба?! Это моя нога! — завопил Недород.

Тысячемух отбросил в сторону ногу Недорода и коленом заткнул отверстие.

Никто в целом мире не умел так хорошо затыкать коленом отверстие, как он.

ЧУМА В ОКНЕ

Бочка плыла все дальше и дальше, мимо болотистой равнины и высоченных тополей, проскочила под мостом и подплыла к большому селению. Но селение нашим трем друзьям попалось какое-то странное. Они кричали, звали на помощь, но никто не отозвался, словно все крестьяне вымерли, либо сбежали из-за холеры или чумы. Наконец они увидели дом с открытым окном, а в нем — старуху. Тысячемух окликнул ее, но старуха как лежала на подоконнике, так и продолжала лежать. Тогда Початок сунул пальцы в рот и засвистел пронзительно и громко. Старуха даже не пошевелилась. Трое друзей совсем приуныли. Они молча смотрели друг на друга, не решаясь признаться, о чем каждый из них думает.

Над крышами домов кружили стаи воронов. На воде покачивались мертвые мыши и коты да собака со вздувшимся животом.

Тут уж Тысячемух, Початок и Недород не выдержали и заговорили все разом.

— Я слышал, что чума вместе с мышами перебирается из дома в дом и даже из одного селения в другое, — выпалил Недород.

— А я слышал, что она путешествует по рекам и морям, — тихо сказал Початок.

— И по воздуху, которым мы дышим, — добавил Тысячемух. — Нужно не дышать. Ну, хотя бы пока бочка плывет мимо этого селения.

Трое друзей набрали побольше воздуха и задержали дыхание. От напряжения они сначала побагровели, потом посинели и наконец почернели.

Но вот они миновали селение. Все трое стали жадно глотать воздух, и он показался им таким же вкусным и нежным, как свиное мясо.

— Хорошо, что мы чумой не заразились, правда? — сказал друзьям Тысячемух.