|
Конно-мару, который накануне вечером уехал из мастерской вместе с Отоами, до сих пор не вернулся, и юноша оставался один. Тогда ему пришла в голову мысль, что этой ночью он должен сделать то, что давно замышлял. Усивака вскочил с кровати и в темноте нащупал дверь. Она была заперта. Конно-мару или Отоами снаружи заперли ее, а его оставили здесь узником! Все существо юноши протестовало против мысли о том, что он стал пленником. Конно-мару, Гэндзи на горе Курама не переставали говорить ему, что все зависит от Кихидзи. Но в конце концов какое ему дело до Кихидзи? Кто такой Кихидзи, чтобы говорить ему, что он должен или не должен делать? Настало время показать Кихидзи, что он о нем думает, но прежде надо увидеть мать…
Усивака вскарабкался вверх по статуе и добрался до окна. По лицу хлестали ветер и дождь. Он глубоко вздохнул и прыгнул вниз. Было совсем темно, когда он побежал в направлении Первой улицы.
Вчера было 3 марта – Праздник кукол, и Токива поставила в комнате несколько бумажных и глиняных фигурок. В этот день ее пришла навестить Ёмоги, которая принесла веточки с цветками персиков и собственноручно приготовленные засахаренные фрукты. Они проговорили до вечера, а потом гроза вынудила Ёмоги остаться на ночь. Гостья тоже не спала, беспокойно ворочаясь в постели. – Ёмоги, что это за звук? – Странный звук. Это точно не ветер. Меня он тоже беспокоит. Пойду посмотрю. – Ёмоги встала с кровати и зажгла фонарь. Пламя неистово затрепыхалось. – Как по дому носится ветер! Ее тень начала бешено прыгать по стенам, когда с фонарем в руках Ёмоги вышла в коридор. Токива приподнялась с постели. Ёмоги тем временем пробиралась по длинному проходу. Она останавливалась на каждом углу, где ее подстерегала жуткая темень. Внезапно усилившийся шум дождя заставил ее повернуться – дверь, которая выходила на реку, была открыта, и в ее проходе смутно виднелась фигура человека. – Вы одна из служанок? – спросил неизвестный. Ёмоги сообразила, что перед ней один из воинов Хэйкэ, которые круглосуточно охраняют дом. – Можно сказать и так, – ответила женщина. – Я ночую у моей бывшей хозяйки. Когда она подошла к открытой двери, огонь фонаря затрепетал и погас. – Вы кого-нибудь видели? – спросил воин. – Нет, никого. – Наверное, дверь открыта ветром, но удивительно, что она сорвана с петель. – Да, здесь, кажется, все разваливается на куски. – Что вы здесь делаете в такой час? – Я не могла заснуть из-за шума и ветра, который носится по всему дому. – Но гроза почти закончилась. – Для вас это неприятная ночь, правда? – Жизнь вообще нелегка. Между прочим, на Пятой улице и в Хорикаве недавно произошли странные события, и нам приходится держать ухо востро. – А что случилось на Пятой улице и в Хорикаве? – Я не должен вести с вами такие разговоры. Лучше закройте дверь и идите спать. Скоро уже наступит утро. Воин удалился. Ёмоги, прикрыв дверь, ощупью пошла обратно в комнату. Вдруг кровь у нее похолодела в жилах, когда она почувствовала, что ее коснулось что-то теплое и мягкое. Женщина была готова закричать, но взяла себя в руки. – Кто, кто это? – спросила она. – Потише, пожалуйста, – сказал кто-то и порывисто обнял Ёмоги. Она почувствовала чью-то щеку на своей щеке, объятие стало еще более крепким. – Вы моя мать? – прохрипел шепот. Ёмоги оторопела. – Кто, кто это? – повторила она. – Усивака, это Усивака, мама! – Нет, нет! Я не ваша мать. |
