|
Мне казалось, что она была сдержанной или слишком застенчивой и молчаливой; правда, в присутствии громогласного лорда Толокампа мало кому удавалось вымолвить хоть пару фраз. – Поторопитесь! – голос М'барака прервал мои размышления. Всадник спрыгнул на землю и повернулся к маленькой группе встречающих. – Помогите разгрузить эти глупые бутылки… И еще – тут люди, которые могут ухаживать за скакунами. Торопитесь! Мне надо вернуться к Падению, – не то Ф'нелдрил сдерет шкуры и с меня, и с Арита! Двое мужчин и гибкая темноволосая девушка двинулись к нам. Мгновенно, инстинктивным чутьем я узнала Алессана; девушка; по видимому, была его сестрой, Оклиной – единственной, оставшейся в живых. Второй мужчина был облачен в голубую тогу арфиста. Пол и Сейл спешились, и я начала передавать им мешки с провизией и бутылки. Огромные стеклянные емкости леди Гейны благополучно перенесли посадку. – Если ты слезешь, Морита сможет сесть, – с извиняющейся улыбкой произнес М'барак. Итак, мы обменялись местами с Моритой. Мне хотелось бы поговорить с ней – она казалась сейчас не такой далекой и отстраненной, как в Форт холде – но ни повода, ни времени для подобной беседы не оставалось. Несомненно, она не узнала меня. Когда голубой дракон начал разбег, Морита обернулась – но ее последний взгляд тоже был предназначен не мне. Я посмотрела на Алессана – прикрыв глаза от солнца, он следил за голубым, пока тот не исчез в Промежутке. Затем молодой лорд улыбнулся и приветствовал меня и братьев. Пожатие его руки было крепким и дружелюбным. – Вы прибыли помочь нам со скакунами? Говорил ли М'барак, что вас ждет на развалинах Руата? Вначале я решила, что он несколько драматизирует ситуацию – стены холда все таки оставались целыми – но потом поняла: Алессан не хотел скрывать от нас суровую реальность. Холд – это люди, не камни; а людей то почти не осталось. И лорд Руата упомянул об этом со свойственным ему суховатым юмором, о котором писала мне Суриана. Суриана! Если бы моя молочная сестра знала, в какое время и при каких обстоятельствах я окажусь в Руате! Она была мертва, а Руат… Руат действительно лежал в развалинах. – Нас послал Беструм из Высокого Холма, лорд Алессан, – произнес один из братьев – тот, у кого в волосах просвечивала седина. – Я – Пол, мой брат – Сейл. Мы привыкли иметь дело со скакунами… – он сделал паузу. – Беструм передает свои соболезнования и привет… Алессан повернул голову, его улыбчивые зеленоватые глаза остановились на моем лице, и все, что писала о своем муже Суриана, мгновенно всплыло у меня в памяти. Я видела и ее наброски, но либо они слегка приукрашивали действительность, либо внешность Алессана разительно изменилась; теперь он совсем не напоминал беззаботного юношу. В глазах, в линии рта, в слегка нахмуренных бровях читалась твердость – и, в то же время, от его облика веяло печалью. Той печалью, что может поблекнуть, подернуться дымкой времени, но не исчезнет никогда… Он был высохший, изможденный; кости выступали под кожей, заметные даже сквозь ткань туники, руки – огрубевшие, в ссадинах и мозолях, словно у последнего слуги. – Мое имя Рилл, – сказала я, возвращаясь к действительности из водоворота воспоминаний. Чтобы предупредить дальнейшие расспросы, я добавила: – Мне тоже приходилось иметь дело с животными. Я немного умею врачевать и знаю все целебные травы и корни. Кое что у меня с собой… – У тебя есть что нибудь от этого ужасного кашля? – спросила девушка и ее огромные темные глаза странно блеснули. Вряд ли этот блеск был вызван моими словами или надеждой на целительную микстуру в моем багаже; но лишь много позже я узнала о тех необычных событиях, что разыгрались здесь перед нашим появлением. – Да, у меня найдется немного настойки… – я потянулась к своим сумкам. |
