— Как научишься? Э, тут все, что угодно, научить может, только не книга. Бричка, например, научит — тряханет на ухабе, вот и велишь дорогу отремонтировать. Лошади твои споткнутся либо на мост не пойдут, значит, с перилами беда или доски прохудились, надо приказать исправить. Увидишь где-то, из сарая дышло торчит, на проезжую дорогу выпирает, так что пьянчужка какой-нибудь в темноте, чего доброго, налетит да разобьется, — велишь хозяину коляску убрать, коли не хочет он, чтоб дышло спилили по твоему приказу. Административное управление самое легкое дело на свете. Надо уметь видеть а приказывать, вот и все. Но, конечно, исправник должен и такт соблюдать. Ежели что полезное делаешь, раструби повсюду, пусть у всех на виду будет, а прикажешь всыпать кому двадцать пять горячих, позаботься, чтобы свидетелей не было, теперь-то говорят, нельзя людей сечь. Не из-за министра, из-за газетчиков этих. Где порядка нет, навести надо. Где правда сильнее людей там за правду стоять нужно, а где человек сильнее правды, надо его сторону держать. Стало быть, самая великая наука, брат людей знать как следует, с пят и до самой макушки. Об этом и говорится в моих «полезных инструкциях», которые я ищу — ага, вот они! Спрятались, собаки, среди всякой дурацкой писанины. (Он вытащил небольшую папку и поискал бумаги, относившиеся к Вогланьскому уезду.)

— Вот оно, руководство, — многозначительно произнес он — изучи, как Библию, следуй ему, и тогда жизнь твоя в этом уезде будет долгой.

А в полезных инструкциях говорилось о самых сановных и горластых семьях уезда, и о разумном дипломатическом подходе, рекомендуемом при общении с ними. Говорилось об этом таким образом:

М е з е р н е. Петер Бришкаи (триста хольдов), любит латинских классиков, ничем иным его не возьмешь, рьяный кальвинист, держаться с ним надо грубо, сюсюканья не терпит.

Воглань. Карой Враца, разбогатевший бакалейщик, человек тщеславный, стоит перейти с ним на «ты», и он в твоих руках.

Б а р к а н ь. Габор Терек, крупный помещик и первостатейный осел, следует хвалить его овец и заказывать у него сладкую палинку собственного его производства.

Кае а д. Даниэль Корго (четыреста хольдов), много родственников, чем больше бранить их, тем лучше.

Алшо-Рекеттеш. Михай Тоот, демократ, немного сумасброд, но добряк, может быть полезен, хотя пока большого влияния не имеет. Не любит хвастовства.

Д р е н к. Иштван Палойтаи. Большая сила. Ревностный католик и заядлый антисемит. По темпераменту куруц, но правящую династию хаять при нем нельзя, ибо эрцгерцог Карл-Альберт, владеющий в комитате охотничьими угодьями, обычно приглашает его на свою охоту и тогда посещает его дом, чем Палойтаи весьма гордится. И вообще у него много чудачеств.

И так, бесконечной чередой на множестве страниц, перечислялись члены всех и всяческих комитетов. Попадались иной раз инструкции вовсе не пристойные и щекотливые, например после вмени Яноша Варшани стояло: «Noli tangere feminam, quia Dominus rabiatus est» . А рядом с Матяшем Криви значилось: «Лапай его молодушку почаще, старой развалине по сердцу, когда посторонние находят его супругу желанной». В то же время «полезные инструкции» решительно предостерегали от расспросов Миклоша Чобойо о семье, ибо его незамужняя дочь готовилась родить в Бестерцебане, а с женой он собирался разводиться.

СЕМНАДЦАТАЯ ГЛАВА Большое веселье у стариков в Дренке

Надо сказать, что труд сей, составленный при содействии госпожи Чашки, которая располагала ценными данными, был предназначен для самого губернатора, но вынутый из него Вогланьский уезд мог принести пользу и Ференцу Ности.

Полностью опираясь на эти сведения, с примерной покорностью начал Фери свою деятельность в уезде, прежде всего навестив в Дренке Иштвана Палойтаи. Старик жил в старом-престаром доме на краю деревни.