"Навести порядок с зачетами!" – такое требование звучало на всех собраниях лагерного партхозактива, тем более, что МВД требовало тогда начисления и объявления зачетов регулярно – два раза в месяц.

Однако все эти требования и указания на местах порой принимали к сведению – и только…

Крайне острыми оставались и проблемы оплаты труда заключенных, а также контроля за оборотом денежной наличности в "зонах".

Дело в том, что при ежемесячном получении заключенными наличных денег (до 1960 года эта выплата называлась "премвознаграждением", а затем – зарплатой) до огромных сумм выросли нелегальные лагерные "кассы" – так называемый "воровской общак".

В 1958 году средний заработок заключенного (на один отработанный человеко-день) составил по Вятлагу 26 рублей 29 копеек (при плане 25 рублей 71 копейка). Но это – показатель "номинального" заработка, из которого производилось бесчисленное множество официальных вычетов. В результате в начале 1950-х годов, например, заключенные нередко получали "на руки" лишь по 30 рублей в месяц. В 1958 году начальником Управления поставлена задача "довести среднемесячный заработок заключенного не менее чем до 100 рублей"…

Но даже четверть этой мизерной реальной зарплаты всех "сидельцев" Вятлага, шедшая "блатному миру" (а иногда обязательная "дань" в "общак" поднималась и выше), – достигала (в сумме) миллионов "старых" (до 1961 года) рублей.

Отнюдь не лишены достоверности воспоминания очевидца о том, как при нем из Вятлага в другие места России потаенно отправляли почтовые посылки, набитые сторублевками…

Чтобы перекрыть основные каналы пополнения "общака", искоренить практику "взимания" уголовной верхушкой "дани" с рядовых "исполнителей программы", с 1 мая 1957 года все подразделения Вятлага были переведены на систему безналичного расчета с заключенными. Отныне последним выдаются не "живые" деньги, а их "заменители" – "боны", реализовать которые можно только в местном лагерном ларьке…

Хотели-то, вроде бы, "как лучше", а получилось (опять-таки) "как всегда": в проигрыше вновь оказались бесправные лагерники-"мужики", чей реальный заработок стал еще меньше.

"Блатные" же вскоре нашли выход из положения: они обналичивали "боны", скупая в ларьках дорогие товары (в основном – наручные часы), а затем вновь сдавая их в магазин, но уже за "живые бабки" – рубли…

Не преминули извлечь свой (и немалый) барыш из всех этих "финансовых затей" и изрядно нагрели на них руки вятлаговские "коробейники".

В 1958 году на одном из собраний партийного актива ИТЛ упоминалось, что торговая служба просто "безобразничает": завезли в лагерь 14.500 флаконов одеколона (это при провозглашении "сухого закона") и 3.500 наручных часов (что буквально "разлагает режим").

Начальник Управления подытожил: "…Деньги из обращения у заключенных изъяты, но количество пьянок не уменьшилось…"

Один из очевидцев так воспроизводит нехитрую "технологию" этих торговых "бизнес-операций":

"…В ларек "зоны" приходили "бонщицы", которые тут же выписывали "боны"-квитанции. На них ларечница сразу же и выдает товар, разрешенный к продаже… Пока не было ограничений по сумме выписки "бонов", "воры" брали в "общак" этими "бонами", а на них получали товар. Этим товаром могла быть любая ценность, имевшаяся в магазине за "зоной", филиалом которого был ларек. А поскольку "бонов" в "общаке" набиралось много, то на эти большие суммы требовалось и соответствующее количество товара.