-  Подумаешь! - Я досадливо передернула плечами. - А я хочу назвать тебя своим мужем! И что теперь?

    -  Что ты сказала?!

    Удивившись столь неожиданной реакции на мои слова, я тихо повторила.

    В ответ глаза Ноа засветились таким счастьем, что у меня перехватило дыхание.

    -  Значит, все взаимно? Значит, ты действительно хочешь выйти за меня замуж? Значит, ты любишь меня?

    Не будучи в силах выдавить ни звука из перехваченного спазмом горла, я лишь кивнула в ответ, чувствуя, как вместо того, чтобы петь от счастья, сердце тоскливо сжимается в недобром предчувствии.

    Ноа заключил меня в объятия, а затем, глядя в глаза полубезумным от восторга взглядом, торжественно объявил:

    -  Я же говорил, что смогу очаровать тебя настолько, что ты полюбишь меня и добровольно захочешь выйти замуж!

    Некоторое время я непонимающе смотрела на него, а затем, когда смысл сказанных слов все же достиг моего разума, просто потеряла сознание, скрываясь в небытие от ужасной действительности.

    Когда пришла в себя, рядом не было ни Ноа, ни Саймона, которыми оказался один и тот же человек, точнее вампир. Я находилась в своей комнате, на кровати, рядом стояли сонные напуганные девчушки, а на подушке сидела Клякса, глядя на меня круглыми от волнения глазами. Увидев, что я очнулась, она тихо, но быстро затараторила:

    -  Когда я проснулась, тебя не было в комнате, а потом откуда ни возьмись появился потрясающий красавчик с тобой на руках, положил тебя на кровать и испарился, словно его и не было. Что случилось? Кто он такой? Почему ты не говорила мне, что у тебя новый ухажер? Если о нем узнает Саймон, он вам головы обоим открутит! Ты понимаешь, что делаешь? И почему ты была без сознания?

    Для начала я успокоила девочек и отправила их спать, а потом обернулась к Кляксе.

    -  Он и есть Саймон! - устало выдохнула я, вспоминая последние слова Ноа и признавая в душе страшную правду.

    -  Не может быть! - От удивления мышь опрокинулась на спину и замолчала.

    Я же отрешенно уставилась в потолок. Внутри стояло ледяное спокойствие, скрадывающее все остальные эмоции. Не было ни сожаления, ни ярости, ни боли. Душевная рана была слишком сильной и оттого безболезненной. Такое состояние называют болевым шоком. Сейчас мне хотелось лишь одного - чтобы эта спасительная пустота, заполнившая собой каждую клеточку моей души, продлилась как можно дольше, а лучше не исчезала никогда. Как там говорил Ноа, вернее, Саймон: я живая и умею чувствовать? Что же, теперь я мало чем отличаюсь от бездушных вампирш. Должна признаться, это состояние намного удобней и безболезненней.

    С балдахина на кровать свалился шушерка и, задумчиво посмотрев на меня некоторое время, тихо предложил:

    -  Хочешь, я разберу весь замок на камни? Тогда этому вампиру будет долгое время не до тебя и ты наконец сможешь отдохнуть.

    Выплыв из отрешенности, я посмотрела на малыша и отрицательно качнула головой:

    -  Спасибо за предложение, милый, но я не представляю, что с нами сделает Саймон после того, как восстановит замок. К тому же сомневаюсь, что с его магическими способностями этот процесс займет у него долгое время. К тому же в замке полно людей, которые не должны отвечать за выходки этого чудовища.

    Шушерка приуныл, а я вернулась в свое прежнее состояние. Точнее, не совсем прежнее. Сквозь пустоту пробилось острое сожаление и сочувствие к самой себе и к своей обманутой, почти начавшейся любви. Подумать только, я ведь действительно потянулась к Ноа всем сердцем, хотела сбежать и начать вместе с ним новую жизнь.