«Митрополит и князь, – сказал царь, –
посланы были выговаривать ему его неправды, что писал ко мне со многим бесчестьем и с клятвою, мои грамоты клал под Евангелие: позорил он
газского митрополита, а тот свидетельствован отцом духовным, и ставленная грамота у него есть». Никон : «Я за обидящего молился, а не клял;
газскому митрополиту по правилам служить не следует, потому что епархию свою оставил и живет в Москве долгое время: слышал я от дьякона
Агафангела, что он иерусалимским патриархом отлучен и проклят: у меня много таких мужиков; мне говорил боярин князь Никита Иванович государевым
словом, что Иван Сытин хочет меня зарезать». Одоевский : «Таких речей я не говаривал, а Никон мне говорил: „Если хотите меня зарезать, то
велите“ – и грудь обнажал». Патриарх Макарий : «Митрополит газский в дьяконы и попы ставлен в Иерусалиме, а не в Риме, я про это подлинно
знаю». Алмаз Иванов : «Когда Никон, по вестям о неприятеле, приезжал в Москву, то мне говорил, что от престола своего отрекся». Никон :
«Никогда не говорил».
Когда прочли в грамоте, что царь посылал к патриархам многие дары, то Алексей Михайлович, обратясь к Никону, сказал: «Я никаких даров не
посылывал, писал, чтоб пришли в Москву для умирения церкви; а ты посылал к ним с грамотами племянника своего и дал черкашенину много золотых».
Никон : «Я черкашенину не давал, а дал племяннику на дорогу».
Читали о Зюзине, о его ссылке, о смерти жены его с горя. Царь : «Зюзин достоин был за свое дело смертной казни, потому что призывал Никона в
Москву без моего повеления и учинил многую смуту, а жена умерла от Никона, потому что он выдал мужа ее, показав его письмо». Никон : «Я письма
Зюзина прислал к великому государю, оправдывая себя, что приезжал по письмам, а не сам собою». Царь поднес патриархам зюзинское дело и говорил:
«Никон приходил в Москву никем не званный и из соборной церкви увез было Петра митрополита посох, а ребята его отрясали прах от ног своих: и то
он какое добро учинил? и ребята его какие учители, что так учинили?» «Ребята прах от ног своих как отрясали, того я не видал, – отвечал Никон, –
а как приезжали за посохом в Чернево, то меня томили, а иных хотели побить до смерти». «До смерти побивать никого не было велено, и не биты», –
возразил царь.
Читали: «Которые люди за меня доброе слово молвят или какие письма объявят, те в заточение посланы и мукам преданы: поддьякон Никита умер в
оковах, поп Сысой погублен, строитель Аарон сослан в Соловецкий монастырь». «Никита, – прервал царь, – ездил от Никона к Зюзину с ссорными
письмами, сидел за караулом и умер своею смертию от болезни; Сысой – ведомый вор и ссорщик и сослан за многие плутовства; Аарон говорил про меня
непристойные слова и за то сослан; допросите, кто был мучен?» Никон : «Мне об этом сказывали». Царь : «Ссорным речам верить было ненадобно и
ко вселенским патриархам ложно не писать».
Читали: «Архиереи по епархиям поставлены мимо правил св. отец, запрещающих переводить из епархии в епархию». «Когда Никон, – сказал на это царь,
– был на патриаршестве, то перевел из Твери архиепископа Лаврентия в Казань и других многих от места к месту переводил». Никон : «Я это делал
не по правилам, по неведению». Питирим : «Ты и сам на Новгородскую митрополию возведен на место живого митрополита Авфония». |