|
По городам не было меры притеснениям от голодных татар. Проклятия на Дорошенка были во всех устах. Он бы мог еще не обращать внимания на эти проклятия; но в самом Чигирине было мало хлеба, потому что два года уже ничего не сеяли, кормились тем, что могли купить украдкою у жителей восточной стороны. В такой крайности Дорошенко решился обратиться к Серку: нельзя ли посредством Запорожья как нибудь продержаться, получить выгодные условия от царя, остаться гетманом? В конце сентября Серко дал знать в Москву о своей верной службе: по царскому указу пришли в Запорожье князь Каспулат Муцалович Черкасский, стольник Леонтьев, стрелецкий голова Лукошкин, Мазин мурза с калмыками, атаман Фрол Минаев с донскими козаками; Серко соединился с ними, и 17 сентября все пошли чинить воинский промысл над крымскими улусными людьми, за Перекопью разбили татарскую заставу, села попалили, много полону побрали, и христианских душ много освободили, и все здоровы назад пришли. При этом Серко бил челом: «Многое время, не щадя головы своей, промышлял я над неприятелем; а теперь я устарел от великих волокит, от частых походов и от ран изувечен. жена моя и дети в украинском городке Мерехве скитаются без приюта, от татар лошадьми и животиною разорились, а мне, Ивану, теперь полевая служба стала невмочь, присмотреть за стариком и успокоить его некому. Милосердый государь! вели мне, холопу своему, с женишкою и детишками в домишке пожить, чтобы, живучи порознь, вконец не разориться и при старости бесприютно не умереть; вели мне дать свою грамоту, чтобы мне, живучи в домишке своем, утеснения ни от кого не было». «Не время теперь, – отвечал царь, – жить тебе в доме с женою и детьми, а когда будет время и воинские дела станут приходить к успокоению, тогда мы тебя пожалуем, в доме жить позволим и нашею царскою грамотою обнадежим». Но вслед за тем, от 15 октября, кошевой атаман объявил другую свою службу: «Гетман Войска Запорожского Петр Дорошенко, от данных лет имея подданственное намерение к пресветлому престолу вашего царского величества, не мог его за многими некоторых завистных людей препонами привести в совершение. Но теперь, желая его совершить, писал к войску низовому, чтобы мы для этого доброго дела приехали к нему. Мы, учинив раду войсковую общую, решили к нему идти и как скоро подошли к Чигирину с войском низовым запорожским и частию донского, то Дорошенко тотчас в присутствии чина духовного со всем старшим и меньшим товариществом и со всем своим войском и посполитыми людьми пред св. Евангелием присягнул на вечное подданство вашему царскому величеству; а мы присягнули ему, что он будет принят вашим царским величеством в отеческую милость, останется в целости и не нарушен в здоровье, в чести, в пожитках, со всем городом, со всеми товарищами и войском, при милости и при клейнотах войсковых, безо всякой запрошлые преступления мести от всех неприятелей: татар, турок и ляхов – будет войсками вашего царского величества защищен, места все запустелые на сей (западной) стороне Днепра опять людьми населятся, и будут они вольностями своими тешиться и разживаться, как и Заднепровская (восточная) сторона». Этот запорожский поступок, нарушавший порядок, установленный на последней Переяславской раде, сильно не понравился в Москве, и царь отвечал кошевому: «Ты это сделал не по нашему указу, не давши знать князю Ромодановскому и гетману Самойловичу; к тебе о том нашего указа не послано, послан был указ о Дорошенковом подданстве князю Ромодановскому и гетману Самойловичу: и вперед бы тебе и всему Войску Запорожскому низовому с Дорошенком не ссылаться и в дела его не вступаться и тем с гетманом Иваном Самойловичем не ссориться. |
