Сжимая в руках мечи и настороженно озираясь, они вошли в огромный тоннель, стены которого испускали прохладный зеленоватый свет и, казалось, были созданы из расплавленного стекла.

Впереди показалась еще одна стена. На ней выделялась одинокая красная точка, к которой Хоукмун и приставил свою отмычку. Они снова ощутили сильный порыв ветра, который на этот раз едва не сбил их с ног, а стена засветилась и, моргнув молочной голубизной, исчезла окончательно.

Следующий отрезок тоннеля светился таким же молочно-голубым цветом, а вот преграда впереди оказалась черной. Когда и она, в свою очередь, растворилась, они вошли в тоннель из желтого камня и поняли, что перед ними главное хранилище и его страж.

Хоукмун помедлил, прежде чем приставить отмычку к высившейся перед ними белой стене.

– Нам придется действовать быстро и с умом, – сказал он, – потому что существо, которое находится за стеной, оживет, как только почует нас…

Не успел он договорить, как они услышали приглушенный шум, похожий на клацанье, а затем – невероятный грохот. Белая стена содрогнулась, словно с другой стороны в нее врезалось нечто очень тяжелое.

Оладан с сомнением посмотрел на преграду.

– Может, еще не поздно передумать. В конце концов, если мы даром сложим здесь головы, нам…

Но Хоукмун уже взялся за отмычку – стена начала менять цвет, и в лицо ударил поток холодного ветра. А изнутри донесся жуткий вой, в котором звучали боль и недоумение. Стена порозовела, растаяла – и перед собой они увидели механического зверя.

Кажется, неожиданное исчезновение стены на миг отвлекло его: он даже не шагнул в их сторону. Он изрядно возвышался над ними на своих металлических ногах, и от блеска его разноцветной чешуи можно было ослепнуть. Весь он, кроме разве что шеи, был покрыт острыми, похожими на ножи шипами. В целом тело зверя походило на обезьянье – с короткими задними конечностями и длинными передними, которые оканчивались металлическими когтями. Фасеточные, как у мухи, глаза мерцали, радужно переливаясь, а в пасти виднелись острые, словно бритвы, металлические зубы.

За спиной механического зверя располагались многочисленные машины, аккуратными рядами расставленные вдоль стен просторного помещения. У центра левой стены Хоукмун заметил два кристаллических прибора, о которых им говорил Райнал, и, молча указав на них, попытался проскочить мимо монстра в хранилище.

Когда они с Оладаном побежали, зверь словно бы вышел из ступора – издав громкий крик, он погнался за ними, источая неприятный металлический запах.

Краем глаза Хоукмун заметил, как к нему потянулась гигантская когтистая лапа, и метнулся в сторону, сбив на пол изящную машину, от которой во все стороны разлетелись обломки металла и осколки стекла. Лапа мелькнула в каком-то дюйме от его лица; зверь замахнулся снова, но Хоукмун успел отскочить в сторону.

Звякнув металлом о металл, по морде зверя скользнула стрела, не оставив даже царапины на желто-черных чешуйках. Тот, взревев, развернулся ко второму врагу. Оладан отпрянул, но недостаточно быстро – монстр, схватив его, потянул к разинутой пасти. С громким кличем Хоукмун ударил зверя мечом в пах, тот зашипел и отшвырнул добычу. Оладан, то ли оглушенный, то ли вовсе мертвый, камнем упал в угол у двери.

Хоукмун пятился, а зверь наступал. Затем человек неожиданно сменил тактику, пригнулся и нырнул между ногами опешившего монстра. Когда тот начал разворачиваться, Хоукмун перебежал в обратную сторону.

Металлический страж зафыркал от возмущения, заклацал когтями. Он взметнулся в воздух и, опустившись с оглушительным грохотом, помчался по галерее к Хоукмуну, который втиснулся между двумя машинами, используя их как прикрытие.

С безумной яростью монстр принялся раскидывать приборы по сторонам в поисках врага, в то время как тот полз по направлению к кристаллам, за которыми они пришли.