Теперь механический зверь стоял прямо напротив машины с раструбом, пошатывался и ворчал. Вероятно, какие-то невидимые лучи попали в него и, возможно, как-то повредили сложный механизм. Страж даже покачнулся, и Хоукмун на мгновение ощутил торжество, решив, что противник побежден. Однако чудовище встряхнулось всем телом и снова перешло в наступление, двигаясь медленно и тяжело.

Зверь быстро восстанавливал силы, и Хоукмун, осознав, что другого шанса может и не представиться, подбежал к механическому стражу. Тот медленно повернул голову, но Хоукмун запрыгнул на толстую шею и уселся, держась за чешуйки, ему на плечи. Механическая тварь, рыча, подняла переднюю лапу, чтобы сбросить человека; он, уже на грани отчаяния, нагнулся вперед и ударил рукоятью меча сначала по одному глазу, а потом по другому.

С пронзительным звоном оба глаза разлетелись на осколки.

Зверь завизжал и потянулся лапами, но не к Хоукмуну, а к своим разбитым глазам, дав герцогу время соскочить с его спины и, вытаскивая из-за пояса припасенный мешок, подбежать к двум коробкам, за которыми они сюда пришли.

Механический монстр метался из стороны в сторону, металлический грохот раздавался при каждом прыжке. Пусть зверь ослеп, но ни капли силы он не лишился.

Старательно огибая визжащего зверя, Хоукмун подбежал к Оладану, перебросил его через плечо, словно сверток, и рванул к выходу.

У него за спиной зверь уловил звук шагов и бросился в погоню. Хоукмун прибавил ходу; казалось, сердце от напряжения вот-вот вырвется из грудной клетки. Он мчался по коридорам, пока не оказался в квадратной пещере с узкой щелью, за которой лежал внешний мир. Металлический монстр ведь не сможет пролезть вслед за ним через такое узкое отверстие?

Выбравшись и полной грудью вдохнув ночной воздух, он позволил себе немного расслабиться. Положив Оладана на землю, он внимательно всмотрелся в его лицо. Маленький горец дышал нормально, никаких серьезных повреждений заметно не было. Только яркий синяк на лбу вызывал некоторые опасения и заодно объяснял, почему тот до сих пор без сознания. Пока Хоукмун осматривал товарища на предмет ранений, веки коротышки затрепетали, а с губ сорвался негромкий стон.

– Оладан, как ты? – с тревогой спросил Хоукмун.

– Ох… голова прямо горит, – простонал Оладан. – Где мы?

– В безопасности. Постарайся подняться. Скоро рассвет, мы должны вернуться в Сориандум до наступления утра, иначе люди Д’Аверка нас заметят.

Оладан, кряхтя от боли, встал на ноги. Из пещеры донеслись яростное завывание и грохот – механический зверь пытался добраться до них.

– В безопасности? – переспросил Оладан, указывая на холм за спиной Хоукмуна. – Пока что да, вопрос – надолго ли?

Молодой герцог обернулся. На поверхности утеса появилась трещина: тварь силилась выбраться наружу, чтобы и дальше преследовать врагов.

– Надо поторапливаться, – сказал Хоукмун, подхватывая мешок и направляясь в сторону Сориандума.

Они не успели пройти и полмили, когда у них за спиной раздался оглушительный грохот. Обернувшись, они увидели, что поверхность утеса треснула и металлический зверь вырвался, его вой эхом разносился над холмами, едва не достигая Сориандума.