|
Ива находился в дружеских связях с Домном и Феодоритом. Домн заступался за него, когда на него делали нападки монофизитствующие. Феодорит в духе приязненном переписывался с Ивой. Богословская точка зрения Ивы вполне совпадала с точкою зрения Домна и Феодорита. Ива был унит. До унии он был ревностным поборником несторианства и врагом Кирилла, но после устрое- ния унии он примирился с алексавдрийцами. Ива при всех важнейших случаях своей жизни прямо объявлял, что он признавал православие в форме унии. На соборе тирском (448 г.) он говорил, что он «исповедует и верует так, как изложено в грамоте соглашения, состоявшегося между Иоанном и Кириллом» (ὡ ς τὰ γράμματα περιέχει τὰ τῆς ϭ υμβάϭ εως) На соборе беритском (448 г.) тот же Ива заявлял: «до тех пор, пока Кирилл не столковался с Иоанном и не принял от него письменного исповедания веры, все мы (антиохийцы) почитали его еретиком, а после того, как церковь соединилась (μετὰ ἒ νωϭ ιν τϖ ν ὲxx ληϭ ιϖ ν) и Кирилл был принят, мы были в общении с ним и он с нами». Как corpus delicti, самою компрометирующею вещью в жизни Ивы, монофизиты выставляли известное послание Ивы к Марию Персу. В этом послании монофизиты находили несторианство, но, в сущности, в нем было прославление унии, которая полагала конец спорам в церкви. Здесь описывается в кратких чертах устроение унии и говорится об этом явлении с видимым сочувствием. Ива писал: «когда они (Кирилл и Иоанн) вошли в общение (уния) друг с другом, то распря прекратилась; в церкви водворился мир; в ней нет уже раскола, но мир, как было прежде». Между тем на это-то послание указывал собор разбойничий, как на такое, за которое нужно подвергать автора всяческому проклятию. Нет сомнения, Ива был унит и в этом главная причина ненависти к нему Диоскора и его собора. Другие черты религиозного образа Ивы составляет следующее: он был враг монофизитов, отвергал анефематизмы Кирилла, но за то принимал третий вселенский собор. Иву диоскоров собор низвергнул. Такой приговор об Иве встречtн был собором неистовыми криками, в которых высказывалась вся злоба и ярость александрийцев на этого унита. «Сжечь Иву среди города! И диавол не говорил так! Не говорили так и фарисеи! Это речи сатаны! Сжечь Иву среди Антиохии в пример другим. Диавол благочестивее Ивы!».
Перечислим остальных епископов, подвергнувшихся суду собора разбойничьего. Прежде всего упомянем Иринея, епископа Тирского. Ириней издавна был в дружбе с партией антиохийскою. Еще во времена Нестория он вместе с этим еретиком, будучи важным государственным сановником, прибыл на собор в Ефес и был споспешником в делах Иоанна автиохийского. Впоследствии он сделался епископом Тира. Он был поставлен в сан епископа Домном Антиохийским и был в связях с Феодоритом. Без сомнения, все эти обстоятельства в совокупности и послужили во вред Иринею, осужденноиу собором Диоскора. Собор осудил не только самого Иринея, но лиц им возведенных в епископское достоинство. Таким был Акилин епископ Вивловский. Единственной причиной его осуждения от собора разбойничьего было то, что он посвящен рукою Иринея. Собор, очевидно, имел в виду искоронить всю партию, приютившуюся под знаменем антиохийского богословствования. Двое других епископов: Давиил Харранский или Каррский и Софроний еп. Телльский или Костантийский подверглись суду собора главнейше кажется потому, что они были родня Иве и, вероятно, действовалн заодно с ним. Даниил был родным племянником Ивы, а Софроний был двоюродным братом того же епископа. — Таковы были жертвы собора разбойничьего! Александрийцы теперь вымещали на антиохийцах свой гнев. Собор охотно выслушивал приговоры вожаков его и покрывал радостными криками провозглашение отлучения на антиохийцев. Собор восклицал о Диоскоре: «чрез тебя говорит Бог! Дух Св. |
