|
— Там было горячо, — заметила она. — Горячо? — Стив на секунду задумался. — Да, мы несли огромные потери. — Своих солдат вы тоже называли материалом? — Вы задаете странные вопросы. Или вы хотите сказать, что этот объект... — Он уже наш, я уверена. — Не смею спорить. Стив повернулся к выходу, и женщина утвердительно кивнула. Когда дверь закрылась, она взяла со стола диск. Изображение на экране было недостаточно четким, но на большее при такой аппаратуре рассчитывать не приходилось. Кандидат, или «вербовочный материал», лежал в постели — обнаженный и пьяный. У кровати появились две аборигенки из релакс-персонала. Дальше женщина смотрела вполглаза — все это было малосимпатично. На какое-то мгновение самодисциплина ее оставила, и она снова вспомнила о Войне. Двести тридцать шестой корпус — разумеется, она знала, где служил Стив. Подразделение, должность, поощрительный лист — о Стиве ей было известно все. Таких, как он, на Земле принято называть героями. Тем более странно, что он... Женщина озадаченно провела пальцем по виску. Расклеился. Да, подходящее слово, потому что оно местное. Стив расклеился, в составе Миссии он чувствовал себя неуютно. Она ожидала соперничества, но Стив, боевой офицер, на Земле превратился во что-то серое, покорное. Женщина вздрогнула. Слишком много нехарактерных определений. Авторы курса подготовки не напрасно табуировали воспоминания о родине. Но память стереть нельзя, ее можно лишь взять под контроль. Да и то не всегда. Она отстраненно взглянула на монитор и скрыла изображение. То, что происходило с объектом, было отвратительно... не просто отвратительно — дико. Динамики продолжали издавать хрипы и бормотания, затем возникла пауза, и мужской голос произнес: — Гады холодные. А вы — нет. Умереть, что ли, от счастья? Женщина остановила запись. — Мы холодные, — повторила она в пустоту. — А вы — нет. * * * — Ночь прошла быстрее, чем вы думали, — заметил Стив. В двухместной каюте ничего не изменилось, даже снятый портрет лежал на том же месте. Стив по-вчерашнему прохаживался вдоль стены, словно чего-то ждал. Через несколько секунд — Андрей не успел и присесть — в помещении появилась женщина. На ней были узкие черные брюки и водолазка — одежда, подходящая и для работы, и для пикника, и для шопинга. Она и сама казалась как бы... универсальной. Лет тридцати с небольшим, темноволосая, стриженная под мальчика. С другим выражением лица она была бы красивой. Вернее, так: красивой она была бы, если б ее лицо хоть что-нибудь выражало. Стив сдвинул каблуки — этого было достаточно, чтобы понять, кто здесь главный. — Ксена, — представил он женщину. Та, не реагируя, прошла к стулу. Андрей замер посреди каюты. Раздевайтесь, — велела Ксена. Он недоуменно взглянул на Стива. — Раздевайтесь, — подтвердил тот. Стянув рубаху, Андрей кинул ее на кровать. Затем, чуть помедлив, разулся и начал расстегивать ширинку. — Дальше, — сказала Ксена. Андрей вздохнул и вслед за рубашкой отправил брюки. Затем и трусы. Ксена рассматривала его, как мандарины в овощной лавке. |
