— Теперь глянь сюда.

На экране компьютера появился список фамилий, среди которых Мелешко увидел и свою.

— Понимаешь, что это такое?

— «Чистилище» наконец подготовило свой К‑реестр?

— Догадлив. Да, это Крим‑реестр, подготовленный «чистильщиками» к публикации и сбросу в оперативные сети спецслужб. Каким образом в нем оказалась твоя фамилия? Ведь ты нигде не фигурируешь среди высокопоставленных чиновников.

— Кроме секретной табели о рангах морской разведки, — педантично уточнил Мелешко. — Мы знаем о них, они знают о нас. К тому же вы не можете отрицать, что ККК не зависит от СС и опирается на свою разведбазу.

Рыков повернул голову к помощнику, губы его медленно раздвинулись в специфическую бледную улыбку, способную испугать любого другого человека.

Мелешко же перенес эту улыбку, не дрогнув лицом.

— К сожалению, тут вы правы, Константин Семенович. Однако в связи с этим мне вспоминается один из законов писателя Анатолия Злобина.

Литературу почитываете? Нет? Напрасно, можно выудить немало полезного материала. Так вот Злобин вывел закон: в данной державе независимым считается каждый, кто не знает, от кого он зависит.

Мелешко усмехнулся.

— Оригинально.

— Вы так полагаете? «Чистилище» должно зависеть от нас!

Помощник погасил усмешку и молча поклонился.

— Теперь кое‑что для размышлений, — продолжал Рыков. — Небезизвестные тебе Самандар и Котов в последнее время подозрительно долго возятся у церкви в Троице‑Лыкове. Обследуйте территорию церкви всеми доступными средствами и выясните, чего они ищут.

Помощник снова поклонился, подождал несколько секунд. Герман Довлатович выключил компьютер, вызвал телохранителя, играющего роль домоуправителя, и приказал принести завтрак.

— И последнее, Константин Семенович. Нам надо провести через думу закон об ограничении деятельности правительства. Подсчитайте, что это будет нам стоить. Придется купить согласие не менее двух третей Думы.

Мелешко поклонился в последний раз и вышел.

Герман Довлатович помыл руки и сел за стол. Он уже заканчивал завтракать, когда позвонил Юрий Венедиктович Юрьев, советник президента по национальной безопасности и кардинал Союза Девяти:

— Герман Довлатович, надо пересечься, побеседовать.

— По телефону нельзя?

— Увы, информация сугубо конфиденциальная и требует особых мер предосторожности.

— Моя линия защищена.

— Но не от Вишвадхарини.

Рыков помолчал.

— Когда и где?

— Через час, где и всегда.

— Хорошо.

Юрьев отключил связь. Герман Довлатович включил компьютер, посидел за пультом, бесцельно гоняя курсор по полю экрана, задавил зарождающийся в душе страх и приказал подать машину. Через час он в сопровождении манипула на двух машинах остановился в Голиковском переулке недалеко от особняка Третьякова, «огляделся» в ментальном поле и проследовал во внутренний двор комплекса Третьяковской галереи, где за оградкой у церкви святого Николы Чудотворца ждал Рыкова Юрьев. Церковь была давно отреставрирована и работала, но в этот утренний час людей здесь было мало.

Они остановились в двух шагах друг от друга, проверяя впечатление и ауру встречи, создали непроницаемый «колокол отталкивания», оберегающий их от любого прослушивания.

— Ну? — сказал Рыков.

— Дугу гну, — хмыкнул Юрий Венедиктович. — Пуганый я больно стал после некоторых событий, старею, наверное, так что не обессудь. Ты знаешь, что охота на кардиналов началась и в других регионах?

— Знаю, — сухо сказал Рыков.