— Ты сама первая начала этот разговор, и если уже тебе пришла охота разговаривать об этом в спальне, пусть будет так, — с безжалостной издевкой ответил Винченцо. — Но заруби это себе на носу-я от своих намерений никогда не отступлюсь. Рано или поздно ты сломаешься и все мне расскажешь — и это произойдет быстрее, чем ты думаешь!

— Мне нечего тебе рассказывать! Пойми это наконец, ты, дурак! — взвилась Марша. — И если ты действительно думаешь, что я собираюсь каяться перед тобой в преступлении, которого не совершала…

— Не покаявшийся не будет и прощен. — Его черные глаза угрожающе сузились. — Потом тебе придется пенять на себя. Я тебя предупредил…

— Ты просто спятил, — прошептала Марша, охваченная паническим ужасом, с которым не могла ничего поделать. — Я же ничего не сделала…

— Ты меня предала, — вынес приговор Винченцо.

Боже мой, он действительно свято верит в это, в отчаянии подумала Марша. И ей не удастся убедить его в обратном никакими способами.

— И сделала весьма ловко. Ты сказала, что любишь меня, — произнес Винченцо так, что по ее обнаженному телу пошли ледяные мурашки.

Марша побледнела. К ней вновь вернулась старая боль. Он не верит, что она и вправду его любила, а не лгала с целью одурачить и обобрать!

— И я на самом деле поверил тогда тебе. — Теперь его голос звучал почти неслышно.

— И это доставило тебе удовольствие, — огрызнулась Марша.

— Должен тебе признаться, дорогая, что сейчас я получаю куда большее удовольствие от сознания того, что ты отныне находишься в полном моем распоряжении. — Неторопливым движением Винченцо развязал пояс и сбросил халат на пол.

Стоило ошеломленной Марше только увидеть первобытную мощь этого бронзового мускулистого тела, как внутри ее как будто что-то сжалось, кожа мгновенно увлажнилась от нахлынувшей волны предательского желания. Ноги и руки сразу ослабели, сердце застучало где-то в висках.

В неистовой и безнадежной попытке избавиться от этого чувственного наваждения Марша крепко зажмурилась. Она больше не позволит ему сделать это с ней еще раз, поклялась она себе. Она сможет справиться с этим безумием, которое приходит к ней всякий раз, стоит только ему предстать перед ней. Она должна победить саму себя.

Под его тяжестью кровать слегка прогнулась. Марша вся сжалась, ожидая грубого прикосновения, но его не последовало. Молчание становилось все более невыносимым, оно почти душило ее. Больше не в силах вынести этой неопределенности, она открыла глаза.

Винченцо лежал рядом с ней в расслабленной позе, раскинув руки и пожирал ее тело горящими черными глазами. У нее на мгновение перехватило дыхание.

— А ты знаешь, я сразу догадался, что ты влюбилась в меня как кошка! Да, да, и не делай удивленную физиономию, — прошептал он так, что у Марши закружилась голова и потемнело в глазах от дикого, влекущего желания. — Ты хотела меня с первого же момента знакомства… как и я тебя… Я пытался справиться с собой, но что я мог поделать, раз и ты желала того же…

— Нет, нет… я вовсе не сразу влюбилась в тебя! — Марша хваталась за последние, жалкие остатки своей гордости.

Винченцо лениво усмехнулся и, протянув руку, приложил палец к губам Марши, отчего она вздрогнула, словно от удара током.

— Не лги. Я видел тебя насквозь. Слепец, и тот заметил бы, что ты просто с ума сходишь от вожделения.

— Нет…

— Я всегда считал, что работа и любовные интрижки — вещи несовместимые, поэтому целый месяц вел себя как каменный истукан.