Вместо этого отец по-прежнему сидел на кухне. Правда, уже без осколков в руке. Склонившись над семейным альбомом, он листал страницы былого счастья.

Иван молча сел рядом. Отец так же молча подвинул альбом на середину стола. На новогоднем фото десятилетний Ваня в костюме мушкетера стоял у елки с родителями и бабушкой Валей. Бабушка и внук с улыбкой смотрели в объектив, а счастливые супруги – друг на друга. И казалось, именно от их любви разгорался золотой фонарик, висевший между ними. Они могли бы прожить долгую жизнь в любви и в заботе, и никто даже представить не мог, что это их последний Новый год вдвоем.

– Ты скучаешь по маме, пап? – тихо спросил Иван.

– Каждый день, – скупо признался отец. Он никогда не выставлял свои чувства напоказ, но Иван знал, что его сердце навеки отдано жене. Молодой крепкий мужчина еще мог бы устроить свою личную жизнь. Иван не раз замечал, с каким интересом поглядывали на его отца разведенные матери одноклассниц, когда старший Царев забирал его из школы. Тогда Иван злился, но, повзрослев, не имел ничего против, если бы отец женился второй раз. Однако для Царева-старшего не существовало других женщин ни тогда, ни сейчас. Если в их квартире и появится новая хозяйка, то это будет только жена Ивана.

– Как тебе Арина, пап? – осторожно спросил он.

Отец с хлопком закрыл семейный альбом в кожаном переплете.

– Красивая, – прозвучал сухой ответ.

Отец поднялся из-за стола и налил воды в чайник.

– И это все, что ты можешь о ней сказать? – с обидой спросил Иван, глядя ему в спину.

– Я могу сказать больше, сын, – не поворачиваясь, ответил Андрей Палыч. – Уверен, что хочешь это услышать?

– Уверен, – напряженно кивнул Иван. Тон отца настораживал. Неужели ему настолько не понравилась Арина? Подумаешь, преступление – разбила игрушку. В конце концов, отец сам ее напугал своим внезапным появлением!

– Арина – красивая девушка. – Отец повернулся к нему и взглянул в глаза сверху вниз, строго и печально. – Но пустая, как елочная игрушка. У нее внутри ничего нет.

– Как ты можешь так говорить? – Иван вскипел от обиды. – Ты ее видел пять минут! Ты ее совсем не знаешь!

– Когда я встретил твою маму, мне хватило минуты, чтобы понять, что она – сокровище, – прозвучал спокойный ответ.

– А мое сокровище – Арина, – запальчиво ответил Иван.

– Не сравнивай их, – вскинулся отец. – Твоя подружка не стоит и мизинца твоей матери.

– Я хотел, чтобы мы встретили Новый год втроем, – пробормотал Иван. – Хотел, чтобы Новый год снова стал семейным праздником. Но после таких слов… Будет лучше, если мы с Ариной встретим Новый год вдвоем.

Отец ничего не ответил, лишь отвернулся к окну, за которым накрапывал дождь.

Иван развернулся и вышел. В горле стоял ком, в ушах эхом звучали злые слова отца: «Красивая… пустая… игрушка».

Полина как раз подходила к подъезду, когда бумажный журавлик вылетел из окна и мягко приземлился на клумбу. Если бы не аномально теплая погода, журавлик приземлился бы в рыхлый снег и до весны затерялся бы в сугробе. Но жаркий декабрь растопил сугробы, и журавлик упал на сырую землю – откуда его и подняла Полина. Журавлик был трогательный и кособокий, а на его крыле неровным детским почерком было написано: «Деду Марозу в Виликий Утюк».