Наступила пауза. Все пытались прикинуть в голове, что к чему. Тишина затягивалась. Поэтому Великий князь, сидевший все это время молча, очень громко произнес:

– Что думаете, бояре?

Все вздрогнули, ибо никто не ожидал, что мальчик вообще подаст голос.

Немой посмотрел Ивану в глаза своим тяжелым, давящим взглядом. Вмешательство мальца ему пришлось не по нраву. Однако Великий князь не отвел глаз, демонстрируя спокойствие и полное самообладание. Даже чуть улыбнулся.

– А что думает Великий князь? – наконец спросил Василий Васильевич, не отводя, впрочем, взгляда и продолжая давить психологически.

– Мой отец доверял тебе. И я доверяю. Посему прошу тебя возглавить посольство. А тебя, – Иван перевел взгляд на своего тезку из Шуйских, – принять главенство в Северодвинском товариществе. Надеюсь, никто не усомнится в том, что вы достойны такого назначения? Или кто-то считает, что есть более родовитые среди вас?

Кое-кто из бояр фыркнул с явным раздражением. Но промолчал. Великий князь обвел взглядом всех. Вглядываясь. Пытаясь запомнить реакцию. Все запомнить. Ничего не пропустить.

– Что скажешь? – веско спросил Иван, вернувшись взглядом к Немому.

Тот криво улыбнулся и кивнул.

– А ты?

– Сложное дело, – начал было торг тезка.

– Коли все по уму сделаешь, не обеднеешь. Сытное место.

– Ну коли так, – вроде как нехотя согласился Иван Васильевич Шуйский, хотя у самого глаза горели.

– Так что скажете, бояре? Приговорите ли дело доброе?

Отказавшихся не было. Спорить с внезапно образовавшейся коалицией из Елены Глинской и Шуйских никто не решился. Да и Великий князь всех смутил. Он вел себя совсем как взрослый… в свои семь лет. И это не говоря того, что дело действительно выглядело полезным.

Уходя из Грановитой палаты, Иван Васильевич остановился и оглянулся. Все бояре были поглощены беседами, обсуждая новое предприятие. Лишь Немой внимательно смотрел на Великого князя. Иван встретился с ним взглядом и слегка кивнул. Вроде как персонально прощаясь. И только после продолжил шествовать к выходу…

– Зачем ты вмешался? – прошипела мать, когда они остались наедине и убедились, что челяди под дверью нет.

– Ты растерялась и потеряла нить беседы. Бросила вожжи.

– И что?

– Мам, мы сделали все правильно. Немому дали почетное дело, настолько, что никто не поймет его, если он откажется. Ивану – денежное. А Андрея оставили ни с чем. Думаешь, в них будет единство?

– А меня кто травить собирался?

– Немой. Но успокойся. Ни ему, ни Ивану резона в том более нет. Пока нет. А Андрею они и сами не дадут дурить. Ведь если ты умрешь, начнется склока великая. Им это сейчас не с руки. Кстати, я говорил тебе, что ты красивая женщина?

Мать осеклась и подозрительно посмотрела на сына.

– Расположи к себе Андрея. Он не устоит, если ты станешь ему знаки внимания выказывать. Только до близости не доводи.

– Сынок!

– Мама, я все понимаю. Ты взрослая женщина. Тебе нужен мужчина для удовлетворения естества. Но с ним не надо доводить до конца. С ним нужно просто поиграть. Если ты понесешь от него, за мою жизнь никто и полушки не даст.

– Я… я не хочу об этом говорить.

– Понимаю, – серьезно произнес сын. – Стесняешься. Но что нужно, я сказал. Дальше ты уже сама. Чай, я малыш, а не нянька.

Мать поперхнулась от такого заявления. А сын как ни в чем не бывало попрощался и удалился по своим делам, оставив ее вариться в собственном соку.