— Плохие новости, да, милый? — спросила Иви, стараясь завернуться в обрывки пеньюара, напоминавшие лохмотья цыганки, и одновременно прочесть заметку через плечо Люка Адама. — Это похищение дочки его доконало! — внезапно сообразила она. — И что же мы будем делать дальше?

Она припоминала, что было сказано в письме Неизвестного: «Полицейские ничего вам не сделают до тех пор, пока девочка будет у вас, и пока вы будете хорошо с ней обращаться. Они рассчитывают на человека со стороны, который уберет вас поодиночке. Папаша решил раскошелиться. Держитесь».

Каким образом ее отец прикованный к постели, сможет теперь расплатиться, встать между преступлением и наказанием?

Люк Адама, удивлявшийся тому, что газеты и радио молчали целых два дня, задавал себе тот же вопрос. Одно было несомненно: сердце сэра Ди'Эйта сдало очень вовремя. До того кстати, что вполне уместно было спросить себя, не пытается ли старик, под нажимом легавых, выиграть время.

— Что я собираюсь делать? — медленно и без всякого выражения произнес Люк Адама. (Взяв в руки бритву, он большим пальцем пробовал лезвие.) Отправить ему подарочек из Селькирка. Пустячок. Одну безделушечку, завернутую в ватку. Розовую.

Иви почувствовала, что бледнеет. Она глаз не сводила с бритвы. У нее сжалось горло. Но, к собственному удивлению, несколько секунд спустя она таким же бесцветным, как у Адама, голосом спросила:

— Люк, ты же не собираешься…? Ты не станешь отыгрываться на ребенке! А вдруг сэр Ди'Эйт из-за этого умрет?

— Ну и что?.. Будет одним лейбористом меньше, только и всего!

— Если сэр Ди'Эйт умрет, мы вообще никакого выкупа не получим…

— Должны же у этой девчонки быть дядюшки и тетушки, и все как один состоятельные. Да и останься Памела одна на свете, ее выкупили бы, собрав деньги по подписке.

Иви заставила себя остаться в постели. Больше того, она даже нашла в себе силы принять красивую позу кинозвезды, соблазнительно скрестив ноги, до отказа натянув на груди черную кружевную рубашку, через которую ее белый животик светился, как сквозь паутину, и пальцем потеребила сиреневую подвязку.

— Люк…

— Ммм?

— Иди…

— Куда?

— Сюда, ко мне…

— Зачем?

Люк сосредоточенно продолжал испытывать лезвие бритвы.

— Поговорить обо всем этом, — сказала Иви. — И потом… — Покачивая ногой, она сбросила на пол туфельку без задника. — Надень мне ее, милый! Я замерзла…

— Damn't!

Люк, в конце концов, порезал палец, сунул его в рот и пососал.

— Подготовь ее…

— Кого?

— Девочку.

— К чему?

— К сотрудничеству, — объяснил Люк. — Изоленту найдешь в моем несессере, — рассеянно прибавил он.

Иви приподнялась на локте, волосы упали ей на глаза. Какая там кинозвезда! В горле у нее рос, поднимался комок, не давая дышать. Похоже, это было ее сердце.

Одним прыжком она очутилась у двери, заслонила ее, стараясь за спиной вслепую повернуть ключ.

— Нет, Люк, только не это! Ни за что! (Слова слетали с ее губ раньше, чем она успевала подумать, и Иви сама удивлялась тому, что говорит.