— Угу, — отозвался Баггси Вейс (вот тогда-то он и извлек из кобуры «люгер»). — Я вам зла не желаю, преподобный отец. Я тоже не без понятия о религии, как Чарли. Вы только за него помолитесь, не то мы помолимся за вас.

В это мгновение на дорожке появилась миссис Пламкетт.

— Миссис Пламкетт! — возопил пастор, воздев руки наподобие пугала. — Можете ли вы объяснить мне, что все это значит?

Миссис Пламкетт явно не имела об этом ни малейшего понятия. Ускорив шаг, она приблизилась к могиле и, бросив в нее взгляд едва не упала в обморок:

— Да это же… Это же несчастный мистер Росс! Что с ним случилось?

— Он умер, и мы его хороним, — лаконично объяснил Баггси Вейс.

— Умер! Но отчего же он умер?

— Свинца не переварил. — На Баггси снизошло вдохновение.

— И… вы хотите закопать его среди моих розовых кустов?

— В любом другом месте это было бы опасно, — заверил ее Баггси. — Ну, давайте, расступитесь немного. Не толпитесь. Не мешайте работать его преподобию.

Приложив руки к сердцу, миссис Пламкетт пятилась до тех пор, пока не наткнулась спиной на профессора Шварца и Питера Панто, явившихся на похороны.

— Вы… Вы опасные бандиты, да? — все еще не веря, спросила она. — За вами гонится полиция. Вы искали убежище. Вы кого-то похитили и привезли сюда в плетеном чемодане?

— Ага, — сказал Баггси.

— И Джозеф — я хотела сказать, Люк — вами командует?

— Вы угадали! А пока заткнитесь и думайте о вечном.

Преподобный отец, белый как простыня, прижимал к груди Библию.

— Вы ведь не можете не понимать, что, как только я отсюда выйду, то отправлюсь прямиком в полицию? — собрав все свое мужество, произнес он.

— Nuts! — хихикнул Баггси Вейс. — Вы отсюда выберетесь только после того, как всех нас исповедуете. Вы ведь не продадите нас а, ваше преподобие?

Баггси Вейс несколько смешивал различные вероисповедания, но собеседник счел излишним указывать на ошибку: его собственная жизнь висела на волоске, и он не хотел с ней расставаться. Он молчал, а миссис Пламкетт тем временем с ужасом открывала Истинное Лицо Зла.

— Поверите вы мне или нет, но полиции и без того, собственно, все давно известно. Ну, начнете вы когда-нибудь или нет, ваше преподобие? — поигрывая «люгером», торопил пастора Баггси Вейс.

— Ээ…, — проблеял его преподобие. — «Нисходил ли ты во глубину моря?»… Ээ… «И входил ли в исследование бездны? Отворялись ли для тебя врата смерти, и видел ли ты врата тени смертной? Обозрел ли ты широту земли? Объясни, если знаешь все это».

Баггси Вейс кашлянул:

— Хм, ваше преподобие! Поскольку парень уже окочурился, он вряд ли сможет вам ответить. Вы уверены, что выбрали правильную молитву?

Преподобный Мак Ивор и сам начинал в этом сомневаться.

— «Погибни день, в который я родился», — продолжал он, вернувшись на несколько страниц назад. — «И ночь, в которую сказано: „зачался человек!“ День тот да будет тьмою; да не взыщет его Бог свыше, и да не воссияет над ним свет! Да омрачит его тьма и тень смертная, да обложит его туча, да страшатся его, как палящего зноя! Ночь та, — да обладает ею мрак, да не сочтется она в днях года, да не войдет в число месяцев! О! Ночь та — да будет она безлюдна; да не войдет в нее веселье!»

Баггси Вейс взглядом посоветовался с профессором Шварцем и Питером Панто.